Социализм для джентльменов - [19]

Единственное различие заключается в спорном положении, что промышленный коллективизм является настоящей политической наукой демократии. Социалисты не говорят манчестерцам: «Ваши гуманитарные цели перетолковывают в худшую сторону волю людей», а говорят следующее: «Ваши методы, выполнить наши общие намерения, неправильны, потому что ваша социальная наука полна заблуждений. При выводе ваших заключений вы не сумели оценить большую часть фактов, потому что ваш интерес и ваши классовые предрассудки направили ваше внимание исключительно на меньшую часть этих фактов. Вы слишком много считались со следствиями и обращали слишком мало внимания на историческое исследование настоящего. Вы до смешного мало считались со сложностью той проблемы, которую предстоит решить и в вашем мышлении вам препятствовали и задерживали вас те ассоциации идей, которые вы ошибочно принимали за принципы. Вы подавали и подаете плохие советы и отдаете невыполнимые приказания политическим деятелям, являющимся инженерами, которые пускают в ход политическую машину, и тем мастеровым, которые исправляют эту машину и увеличивают ее. Поэтому мы хотим уговорить народ отпустить вас и взять нас на ваше место».

Следовательно, весь спорный вопрос является лишь вопросом теоретической и практической политики – и ничем более. Совершенно так же, как введение винтового парохода и прорытие Суэцкого канала, не повлияли на желание людей переселяться в Америку или на Цейлон, а лишь снабдили их лучшими средствами передвижения, так и социализм не оказывает никакого влияния на цель демократии, а лишь предлагает лучшее средство, для достижения этой цели. Со стороны социалистов мы не видим – по крайней мере судя по их словам – никакой склонности сомневаться в этом. С тех пор как Маркс и Энгельс, объявили в коммунистических манифестах, что все другие человеческие учреждения всегда были и всегда будут лишь рефлексом промышленных учреждений – в политике, искусстве, религии и во многом другом – с тех пор научный характер социализма защищался с чрезвычайным хвастовством; сначала против утопического социализма Фурье, а в новейшее время против чистого оппортунизма утвердившихся политических партий. Манчестерство было первой новой политической системы, которая – правильно воспользовалась применением чистой политической и промышленной науки, а не сверхчувственной религией или долгом. Социализм так же антирелигиозен только он еще более материалистичен и фаталистичен, потому что он считается с влиянием обстоятельств на личный характер и с влиянием промышленных организаций на общество. Данные о коллективизме можно найти в статистических выписках, в официальных докладах, в протоколах и наблюдениях действительных фактов и обстоятельств промышленной жизни, а не в грезах, идеалах, пророчествах и откровениях. При создании теорий на основании этих данных, социалисты очень часто впадали в грубые ошибки. Маркс, например, в своем теоретическом экономическом учении так же не совершенен, как Адам Смит. Но такие, ошибки никогда не происходили от намеренного искажения не научными рассуждениями всего этого трезвого антирелигиозного способа доказательства.

И что же. является следствием этого научного характера социализма? Очевидно он должен подчиниться тому же закону, которому подчиняется всякая наука, если она нуждается в поддержке публики. Социализм должен быть популяризирован таким образом, что сперва его драматизируют, а затем превращают в теорию он должен быть спрятан под затканной обещаниями вуалью иллюзий и должен быть удобопонятен для обыкновенного человеческого разума. Я не имею намерения перечислять всех этих иллюзий и построений. Тем, что я доказал их необходимость, я сделал все что было нужно. Остальное служит лишь иллюстрацией.

Драматическая иллюзия социализма такова: она представляет рабочий класс в виде добродетельных героев и героинь, которые ужасно страдают в сетях отъявленного негодяя, называемого «капиталистом»; эти герои благородно борются и исход этой борьбы для них весьма благоприятен: раньше, чем падает занавес, над будущим, полным неомраченного блаженства, злодею готовится ужасное возмездие. В этой драме пролетарий находит лицо, которое он может любить, понимать, за которые он может вступиться и которое он отождествляет с самим собой; и затем он находит в ней лицо, которое он может ненавидеть, над которым он может чувствовать свое превосходство и которое он может отождествлять, с социальной тиранией, от которой он страдает. Таким образом выходит, что социализм с ораторской кафедры преподносится в таком виде, в каком изображается жизнь на сцене Адельфи-театра, то есть совершенно неправильным и условным, но единственным способом, могущим заинтересовать публику.

Религиозная иллюзия тесно связана с иллюзией драматической, которой по существу своему она совершенно подобна. Согласно этой иллюзии, социализм закончится большой «революцией», которая осудит и предаст изгнанию капитализм, торговлю, конкуренцию и все соблазны биржи, чтобы сохранить мир царству Божьему на земле. Обо всем этом повествуется в книге великого пророка и вожака. Но в этой иллюзии капиталист является не театральным злодеем, а дьяволом, счастливой развязкой драмы является не социализм, а небо, а «Капитал» Карла Маркса является «библией рабочих классов». Рабочий, отделившийся, вследствие антирелигиозной пропаганды, от государственной церкви и ее сект и как обвяленный агностик или атеист яростно отрицающий ходячую веру в небо, дьявола и библию и презрительно выставляющий все это в смешном виде, с громадным облегчением и охотой возвратиться к своим старым привычным представлениям и мышлению если они ему будут представлены в этой мирской форме.