Сочинения - [126]

Я умел, подобно детям Каина, жить за счет других, потом своих братьев, которых низвел до положения батраков, и чужой кровью без колебания оплачивал свои наслаждения и развлечения. Однако мне и самому не единожды довелось таскать ярмо, отведать плетей. Я трудился и неустанно стремился к выгоде, работал без отдыха с раннего утра до позднего вечера. И в тревожных ночных снах продолжал подводить счета. В счастье и несчастье, в нужде и достатке я постоянно боялся только одного — смерти. Я трепетал перед ней; при мысли о расставании с этим драгоценным существованием проливал слезы; при мысли об уничтожении проклинал себя и все творение. О! я терзался от ужасного страха и ужасающих мучений, но все еще на что-то надеялся.

Но ко мне пришло осознание. Я увидел войну, человеческую жизнь во всей ее обнаженности — увидел мир без прикрас. Старик опустил седую голову и погрузился в размышления.

— И что же ты осознал? — спросил я после недолгой паузы.

— Первая великая истина, — продолжил он, — заключается в том, что бедные, безрассудные люди живут в заблуждении, полагая, что Бог в своей мудрости, доброте и всемогуществе создал этот мир предельно совершенным и установил нравственный порядок, а зол и дурно поступает тот, кто нарушает порядок этого доброго мира и приводит в упадок временную и вечную справедливость. Печальная, роковая ошибка! Истина в том, что этот мир плох и несовершенен, и существование является своего рода епитимьей, мучительной проверкой, печальным паломничеством, и все, что тут живет, жило смертью и мародерством другого!

— Следовательно, человек, на твой взгляд, тоже только хищник?

— Конечно! самый расчетливый, самый кровожадный и самый свирепый. Никакой другой хищник не изощрен настолько, чтобы обирать своих братьев, порабощать их. Повсюду, куда ни глянь — человеческим родом, как и в природе, правит борьба за существование, жизнь за счет других, убийство, разбой, воровство, лихоимство, холопство. Мужчина — раб женщины, родители — своих детей, бедный — раб богатого, гражданин — своего государства. Все усилия, весь страх — только ради существования, которое не имеет никакой иной цели, кроме себя самого. Жить! Жить — желает каждый, только б влачить свое ярмо. И второе… Однако, ты не поймешь меня, Каин! — Может, и пойму. Старец с состраданием посмотрел на меня.

— Вторая истина заключается в том, — продолжил он с мягкой серьезностью, — что наслаждение в действительности ничто, ничто само по себе, оно лишь избавление от гложущей потребности, от зуда желания. И все же каждый гонится за удовольствием и счастьем и, в конце концов, только влачит жалкое существование, независимо от того, завершает он свои дни в бедности или в богатстве. Поверь мне, не в лишениях заключается наше убожество, а в том, что в нас постоянно разрастается надежда на счастье, которое никогда не наступает, никогда не может наступить! Что же это за счастье, всегда близкое и осязаемое и все-таки вечно далекое и недостижимое, которое витает перед нашим внутренним взором от колыбели до самой могилы? Ответь мне, если знаешь.

Я покачал головой и не нашел ответа.

— Что же такое счастье? — продолжал старик. — Я искал его подле женщины, в собственности, в своем народе, повсюду — и повсюду был обманут и одурачен.

Да, что такое счастье? Быть может это согласие, которое мы напрасно ищем, ибо есть только борьба и как ее итог — смерть, которой мы чрезвычайно боимся. Счастье! Кто не искал его прежде всего в любви и кто не испытал в ней самого горького разочарования? Кто не заблуждался, полагая наивно, что утоление сверхчеловеческого, страстного, переполняющего его желания обладать любимой женщиной принесло бы ему, наверно, совершенное удовлетворение, неописуемое блаженство, и кто в конце концов мрачно не смеялся над своей призрачной радостью? Нам стыдно сознавать, что природа заложила в нас это страстное желание только для того, чтобы сделать человека своим слепым, послушным орудием, ибо разве она нас спрашивает? Она хочет продолжить наш род! Мы можем погибнуть, лишь только выполнив ее замысел, позаботившись о бессмертии своего рода. И женщину природа наделила такой привлекательностью только с той целью, чтобы мы безропотно подставили шею и позволили ей надеть на нас хомут, чтобы она имела возможность приказать нам: работай на меня и моих детей.

Любовь — это война полов, в которой каждый борется за то, чтобы подчинить другого, сделать его своим рабом, своим вьючным животным. Мужчина и женщина — враги от природы. Как все живущие, они, благодаря вожделению и инстинкту размножения, на короткое время соединяются в сладком наслаждении в единое существо, чтобы потом проникнуться еще большей враждебностью. Случалось ли тебе наблюдать когда-нибудь более сильную ненависть, чем та, которая возникает между людьми, которых однажды связывала любовь? Встречал ли ты где-нибудь больше свирепости и менее сострадания, нежели между мужчиной и женщиной?

Вы слепцы! Вы заключили вечный союз между мужчиной и женщиной, как будто вы в состоянии изменить природу в соответствии со своими мыслями и фантазиями, как будто вы можете сказать растению: цвети, но не отцветай и не приноси плодов! Седой странник улыбнулся, однако в этой солнечной улыбке не таилось ни злобы, ни презрения, ни насмешки, — ничего, кроме безоблачной ясности осознания.