Сочинения - [30]

Пусть мент идет, идет себе в обход, —

Расклад не тот — и нумер не пройдет!

x x x

До нашей эры соблюдалось чувство меры,

Потом бандитов называли — «флибустьеры», —

Потом названье звучное «пират»

Забыли, —

Бить их

И словом оскорбить их

Всякий рад.

Бандит же ближних возлюбил, — души не чает,

И если чтой-то им карман отягощает —

Он подходет к им как интеллигент,

Улыбку

Выжмет —

И облегчает ближних

За момент.

А если ближние начнут сопротивляться,

Излишне нервничать и сильно волноваться, —

Тогда бандит поступит как бандит:

Он стрельнет

Трижды —

И вмиг приводит ближних

В трупный вид.

А им за это — ни чинов, ни послаблений, —

Доходит даже до взаимных оскорблений, —

Едва бандит выходит за порог,

Как сразу:

"Стойте!

Невинного не стройте!

Под замок!"

На теле общества есть много паразитов,

Но почемуй-то все стесняются бандитов, —

И с возмущеньем хочется сказать:

"Поверьте, —

Боже,

Бандитов надо тоже

Понимать!"

Песня Бродского

Как все, мы веселы бываем и угрюмы,

Но если надо выбирать и выбор труден —

Мы выбираем деревянные костюмы, —

Люди! Люди!

Нам будут долго предлагать не прогадать:

"Ах, — скажут, — что вы! Вы еще не жили!

Вам надо только-только начинать!.." —

Ну, а потом предложат: или — или.

Или пляжи, вернисажи, или даже

Пароходы, в них наполненные трюмы,

Экипажи, скачки, рауты, вояжи —

Или просто деревянные костюмы.

И будут веселы они или угрюмы,

И будут в роли злых шутов и добрых судей, —

Но нам предложат деревянные костюмы, —

Люди! Люди!

Нам могут даже предложить и закурить:

"Ах, — вспомнят, — вы ведь долго не курили!

Да вы еще не начинали жить!.." —

Ну а потом предложат: или — или.

Дым папиросы навевает что-то, —

Одна затяжка — веселее думы.

Курить охота! Как курить охота!

Но надо выбрать деревянные костюмы.

И будут вежливы и ласковы настолько —

Предложат жизнь счастливую на блюде, —

Но мы откажемся — и бьют они жестоко, —

Люди! Люди! Люди!

x x x

Не отдавайте в физики детей,

Из них уже не вырастут Эйнштейны,

Сейчас сплошные кризисы идей —

Все физики на редкость безыдейны.

У математиков еще какой-то сдвиг,

Но он у вас не вызовет улыбок,

Ведь сдвиг намечен по теорьи игр,

А также и по линии ошибок.

Математики все голову ломают, как замять грехи,

Кибернетики машины заставляют сочинять стихи,

А биологи искусственно мечтают про живой белок,

А филологи все время выясняют, кто такой Блок.

Мы, граждане, привыкли с давних пор,

Что каждая идея — есть идея,

А кто-то там с фамилией Нильс Бор

Сказал, что чем безумней — тем вернее…

Нет, Бор, ты от ответа не уйдешь!

Не стыдно ли ученым называться?

Куда же ты толкаешь молодежь

При помощи таких ассоциаций?!

Математики все голову ломают, как замять грехи,

Кибернетики машины заставляют сочинять стихи,

А биологи искусственно мечтают про живой белок,

А филологи все время выясняют, кто такой Блок.

Мы все в себе наследников несем,

Но ведь обидно, до каких же пор так?

Так много наших ген и хромосом

Испорчено в пробирках и ретортах!

Биологи — у них переполох,

Их итальянцы малость обскакали:

Пока они у нас растят белок —

Уж те зародыш пестуют в стакане.

Математики все голову ломают, как замять грехи,

Кибернетики машины заставляют сочинять стихи,

А биологи искусственно мечтают про живой белок,

А филологи все время выясняют, кто такой Блок.

Письмо

Полчаса до атаки,

Скоро снова — под танки,

Снова слышать разрывов концерт, —

А бойцу молодому

Передали из дому

Небольшой голубой треугольный конверт.

И как будто не здесь ты,

Если — почерк невесты

Или пишут отец твой и мать, —

Но случилось другое —

Видно, зря перед боем

Поспешили солдату письмо передать.

Там стояло сначала:

"Извини, что молчала,

Ждать не буду". — И все, весь листок.

Только снизу — приписка:

"Уезжаю не близко, —

Ты спокойно воюй, и прости, если что".

Вместе с первым разрывом

Парень крикнул тоскливо:

"Почтальон, что ты мне притащил! —

За минуту до смерти

В треугольном конверте

Пулевое ранение я получил".

Он шагнул из траншеи

С автоматом на шее,

Он осколков беречься не стал, —

И в бою над Сурою

Он обнялся с землею,

Только — ветер обрывки письма разметал.

x x x

Наши предки — люди темные и грубые, —

Кулаками друг на дружку помахав,

Вдруг увидели: громадное и круглое

Пролетело, всем загадку загадав.

А в спорах, догадках, дебатах

Вменяют тарелкам в вину

Утечку энергии в Штатах

И горькую нашу слюну.

Ой, вон блюдце пролетело над Флоренцией! —

И святая инквизиция под страх

Очень бойко продавала индульгенции,

Очень шибко жгла ученых на кострах.

А в спорах, догадках, дебатах

Вменяют тарелкам в вину

Утечку энергии в Штатах

И горькую нашу слюну.

Нашу жизнь не назовешь ты скучной, серенькой —

Тем не менее не радует сейчас:

Ктой-то видел пару блюдец над Америкой,

Ктой-то видел две тарелки и у нас.

И в спорах, догадках, дебатах

Вменяют тарелкам в вину

Утечку энергии в Штатах

И горькую нашу слюну.

x x x

Приехал в Монако какой-то вояка,

Зашел в казино и спустил капитал,

И внутренний голос воскликнул, расстроясь:

«Эх, елки-моталки, — опять проиграл!»

Вот я выпиваю, потом засыпаю,

Потом просыпаюсь попить натощак —

И вот замечаю: не хочется чаю,

А в крайнем случае — желаю коньяк.

Всегда по субботам мне в баню охота,

Но нет — иду соображать на троих…

Тут врали ребяты, что есть телепаты

И даже читали в газете про них.