Сочинения в трех томах. Том второй. На днях землетрясение в Лигоне. Голые люди - [32]

Человек в каске был удивлен. Он понял.

Я увидел, как один из автоматчиков подошел к ящику с пулеметными лентами и начал разбрасывать их по земле. Другой вспорол тюк с книгами и листовками и, вытаскивая их наружу, бросал в сторону, словно пахарь семена. Я вспомнил, как тщательно собирал их вчера несчастный молодой лейтенант. Зачем они это делают?

— Почему летели? — спросил человек в каске.

— По приглашению правительства, — ответил я по-английски. Я понимал, что люди в хижине слышат меня.

Спутники человека в каске продолжали заниматься странной работой, уничтожая содержимое ящиков. Один из них вытащил прибор, принадлежавший геологам, и размахнулся, чтобы бросить его о землю.

— Стой! — крикнул я. — Что ты делаешь!

— Что он делает? — услышал я из хижины голос Отара.

— Молчать! — прикрикнул на меня человек в каске.

Но он совершенно не знал моего характера. Я патологически ненавижу ссориться с людьми, вступать в ненужные конфликты. Я даже кажусь многим чересчур осторожным и склонным к компромиссам. Но меня, простите за банальное выражение, нельзя загонять в угол.

— И не подумаю, — ответил я. — Существуют элементарные нормы человеческого поведения!

— Молчать! — повторил человек в каске.

Его вислые длинные усы шевельнулись, как у сома. Он вскочил с намерением ударить меня. Я инстинктивно выставил вперед руку. И я был так занят конфликтом с этим инсургентом, что не видел происходившего за моей спиной. Но человек в каске видел. Он вдруг остановился и начал расстегивать кобуру. Он глядел мимо меня. Я обернулся.

Сорванная с петли дверь повисла под острым углом. Над ней возвышался, придерживая здоровой рукой сломанную, майор Тильви. Майор был без фуражки, в распоротом мундире, но, несмотря на это, было очевидно, что молодой офицер — человек, имеющий право, как судия, появиться в решающий момент драмы. Наверно, я был крайне возбужден, если вид бледного, шатающегося, оборванного майора показался мне столь внушительным. Но так показалось не только мне.

Я вновь бросил взгляд на главного бандита. Тот уже справился с кобурой, и в руке у него был пистолет.

И наступила какая-то длительная, почти бесконечная тишина, как будто вокруг разворачивался замедленный немой фильм. Я видел, как медленно-медленно поднимается рука человека в каске, и знал, что обязан что-то сделать, чтобы предотвратить убийство. Я должен был вмешаться, но мое тело протестовало против того, что ему предстояло сделать. По тому, как стали приближаться ко мне глаза бандита, я понял, что иду к нему, может, бегу, может, прыгаю, потому что я должен был остановить его, и в то же время я предпочел бы остаться на месте…

Я дотянулся до человека в каске в тот момент, когда он выстрелил. Нет, не в меня, в майора, но я потерял равновесие и упал, к счастью для меня, свалив и стрелка. Мы возились с ним на земле, как два хоккеиста, я понимал, что мне нельзя отпускать его, иначе он выстрелит еще раз и убьет не только майора, но и меня.

Владимир Кимович Ли

Я сел, протирая глаза, когда Вспольный вышел из хижины. Отар подошел к двери и слушал, о чем они говорят. Впрочем, в этом не было нужды — и так каждое слово проникало сквозь стену. Усатый в каске допрашивал Вспольного, иногда они говорили по-английски, иногда по-лигонски, и тогда я не понимал, но все равно догадывался. Говорили они мирно, и я даже ждал, когда поднимется разговор о выкупе. Почему-то мне хотелось, чтобы нас выкупили. Только поскорее, пока не началось землетрясение.

Майор вдруг поднялся. Поддерживаемый солдатом, он пошел к двери. Словно был намерен разобраться в происходящем безобразии. Ему было больно идти, даже пот выступил у него на лице, но он шел, опираясь здоровой рукой на плечо солдата, и пять шагов, отделявших его от двери, прошагал, как король по анфиладе к тронному залу. Молодец майор! Он что-то приказал солдату, и в тот момент я услышал, как за стеной голоса повысились. Вспольный был рассержен и отчитывал своего следователя.

— Что он делает! — сказал Отар в отчаянии.

— Молчать! — кричал тип в каске.

Солдат со всего размаха ударил плечом в дверь. И дверь (о условность тюрьмы!)… слетела с самодельной петли и повисла под углом. Майор во весь рост стоял в проеме.

Я не видел, что там происходило. Но Отар был за спиной майора и все видел. За стеной раздавались голоса, майор тоже что-то громко крикнул, а потом я увидел, как Отар дернул майора на себя и они свалились внутрь хижины. Я услышал выстрел, и с потолка хижины посыпалась труха.

Когда я выпутался из кучи тел и выскочил на белый свет, неподалеку лежал Вспольный, впившийся ногтями в куртку человека с усами. Один из бандитов, видимо, и ударивший Вспольного, поднимал автомат за дуло и замахивался на Отара. Другой, отбежав назад, поднимал автомат, чтобы внести свою лепту в сражение с безоружными пленниками. Наше положение было безнадежно. Но это теперь ясно, тогда же я бросился к ближайшим врагам, не сообразив, что оно безнадежно.

Я только пригнулся, чтобы тому, кто стоял сбоку и целился в нас из автомата, было труднее попасть.

Но он не выстрелил. Выстрелы раздались с другой стороны.