Сочинения в трех томах. Том первый - [159]

— Я думаю, — заявил Мафу, — что хозяин этих вещей лежит вон там у брода и мы можем смело воспользоваться находкой.

— Ишак понесет и наши вещи. Теперь нам легче будет итти, — воскликнул Пао.

Лю Пи покачал головой.

— Мертвец у брода был простой рабочий, судя по его одежде, — сказал он. — А эти вещи слишком хорошие для рудокопа. Смотрите, какие это красивые бамбуковые корзины. Их делают в Южном Китае, и сюда их мог привезти только какой-нибудь чиновник или купец.

— Куда же он девался? Зачем бросил своего ишака? Нужно открыть корзины и посмотреть, что в них.

— Это мы сделаем вечером. А теперь надо скорее: уходить отсюда, это опасное место.

Поправив вьюк и прибавив к нему самые тяжелые вещи из своих корзин, беглецы пошли дальше, не переставая перебрасываться догадками о хозяине ишака и его судьбе. К сумеркам отшагали несколько ли от брода. Лю Пи успокоился и решил выбрать место для ночлега. Впереди виднелась большая роща у самой реки в стороне от тропы.

— Смотри-ка, тут свежие следы еще двух ишаков, — воскликнул Мафу, указывая на мягкую пыльную почву прогалины перед рощей.

— Пожалуй, мы скоро найдем хозяина ишака и вещей, — заметил Лю Пи.

Словно подтверждая это, ишак, которого вел Мафу, вдруг остановился, поднял хвост и разразился протяжным ревом, на который из глубины рощи тотчас же ответил-другой ишак.

Мафу на всякий случай начал снимать ружье, отпустив повод. Почувствовав свободу, животное двинулось вперед и помчалось рысью через заросли к роще. Мафу, Лю Пи и мальчики побежали за ним, но не могли догнать. Когда они вошли в рощу с ружьем и топором наготове, ишак стоял уже возле двух других, привязанных к дереву, и все трое чесали друг другу холки, словно обмениваясь приветствиями. Тут же из-за дерева выглядывал китаец, который при виде детей смело вышел навстречу пришельцам.

— Это наш лое! — воскликнул Лю Пи. — Добрый вечер, лое. Вот мы твоего ишака нашли и пригнали.

Надзиратель, радостно протягивая рудокопам обе руки, воскликнул:

— Где вы поймали моего ишака? И не видели ли моего работника? Он рано утром угнал ишака с вещами и скрылся. Я ждал его весь день, да так и не дождался.

— Не его ли это туфли, лое? — спросил Мафу, вынимая из корзины обувь, которую он снял с мертвого китайца у брода.

— Ну, конечно! Я отдал ему на дорогу пару своих туфель, потому что его изорвались, а новых в лавке уже не было. Вот по этому узору можно узнать, что их делали не в Синьцзяне, а в Кантоне, — сказал лое, указывая на белый цветок, вышитый на синей ткани туфли.

— Твой работник лежит мертвый у брода Чапкан-Джол. Я снял эти туфли с его йог, потому что мои худые, — сообщил Мафу. — Его, очевидно, убили дунгане.

— А ишака мы нашли недалеко от брода, он запутался в колючих кустах, — прибавил Лю Пи.

— Несчастный! — воскликнул надзиратель. — Справедливая судьба жестоко покарала его за кражу и за то, что он бросил меня, старика, одного в пустыне. Он надеялся, что меня съедят волки и никто не будет преследовать его за кражу. Вот он сделался жертвой дунган, а мне судьба послала вас. Куда вы пробираетесь?

— Вниз по Дарбуты, — отвечал Лю Пи.

— Поедем дальше вместе, — предложил надзиратель. — Вы можете облегчить свою ношу, переложив все тяжелое на моих ишаков, а зато будете помогать мне вьючить и пасти их.

— Хорошо, лое, — ответил Мафу.

— Ты справедливый человек, и мы тебя не оставим в беде, — прибавил Лю Пи.

Пришельцы сняли свои корзины, развьючили ишака и подошли к разложенному костру, на котором уже варился ужин. Мальчики набрали топлива на всю ночь.

Надзиратель был горожанин, неопытный в путешествиях, и не мог преследовать беглеца по его следам. Очутившись один в дикой местности, без ружья, не зная дорог и с запасом еды только недели на две, он пришел в отчаяние. Весь день лое ждал своего работника, надеялся, что тот вернется, что он пошел только искать сбежавшего ишака, который, вероятно, побежал в свое стойло на руднике. Но когда солнце зашло, а работник все еще не появлялся, лое догадался, в чем дело, и остановился на ночлег. Ишаки за день достаточно наелись. Он привязал их к дереву и начал готовить себе ужин.

— Я представляю себе, как погиб мой работник, — сказал надзиратель. — Он скоро дошел до брода, привязал ишака поблизости и вышел на перекресток посмотреть, нет ли дунган. Может быть, он сам еще не решил, куда бежать, назад ли на рудник, или на Манас, или в Чий Чу, чтобы скрыться с золотом, которое спрятано в моей корзине на ишаке; это золото я взял с собой, чтобы сдать в казну в ближайшем городе. А у брода он сразу наткнулся на дунган. Они приняли его за рудокопа, бежавшего из Чий Чу, и прикончили, чтобы отнять золото, бывшее при нем, которое он добром отдать не захотел. Но просто чудом спасся мой ишак.

Надзиратель также принял участие в ночном дежурстве, так что на каждого пришлось меньше двух часов, и все могли выспаться. Ночь прошла спокойно, волков не было слышно. В горах на юге прошла гроза, но в долине шел небольшой дождик, от которого беглецы укрылись под деревьями.

На следующий день продолжали путь. Лое ехал на одном ишаке, а на двух других были навьючены вещи. Рудокопы шли с почти пустыми корзинами, что очень облегчало путешествие. Долина повернула на восток и стала более открытой. Хотя справа все время тянулись довольно высокие скалистые горы с дикими ущельями, но слева поднималась только плоская терраса. Взобравшись на нее, можно было видеть, что долину с этой стороны окаймляет широкая полоса каменистой Пустыни, за которой на горизонте тянулись зубчатой стеной горы Кату. В долине попрежнему чередовались рощи, чащи кустов и зарослей, но воды в речке стало меньше, и русло местами скрывалось среди высоких камышей.