Сочинения в двух томах. Том 2 - [86]

Это открытие успокоило юношу. Он помнил, что Мессенджер велел ему прятаться от всех, кто встретится на берегу. Но это было по крайней мере цивилизованное существо, от которого можно было ожидать содействия. Юноша решился заговорить с нею, полагая, что Принц одобрит его поступок, и поспешно вышел из чащи, воображая себе, какую печальную фигуру он представляет в своем полинялом одеянии, с мокрыми волосами, в рубашке без воротника. Девушка посмотрела на него с удивлением, но он успокоил ее, произнеся на плохом французском языке (он не знал по-испански):

— Надеюсь, я не испугал вас? Я один из потерпевших крушение. Наша яхта затонула недалеко отсюда, и я отыскиваю ближайшее село. Я думал, что, может быть, вы поможете мне.

Девушка молча выслушала его, затем отвечала совершенно чисто по-английски, только с некоторым акцентом, что, впрочем, придавало ей большую прелесть.

— Я могу говорить на вашем языке, — сказала она, — лучше, чем по-французски. Я воспитывалась в Айльуорте, близ Лондона. Помню, я видела вас в Монако, вы были там с брюнетом-англичанином. Моя мать уехала в Италию. Вон там наш большой дом, и мы ждем, что она вернется сегодня.

— Кажется, счастье нам улыбнулось! — воскликнул Фишер. — Наша яхта в заливе, и, насколько нам известно, только пятеро из нас остались в живых. Нам пришлось очень плохо. Трое, которых мы встретили на берегу после крушения, были так рады увидеть нас, что начали стрелять, когда мы причалили. Я искал какого-нибудь пристанища, когда встретил вас. Может быть, кто-нибудь из ваших слуг поможет нам?

Девушка боязливо посмотрел на него, гладя большую собаку, затем отвечала:

— Я боюсь, что вы найдете мало гостеприимства в селе Эспасантэ или где-нибудь здесь. Но в Карнеро есть станция береговой стражи, и самое безопасное — пойти к сторожу, или вы можете спросить в селе священника, которого зовут Семелло. Наш собственный дом заперт. Кроме того, в настоящее время не совсем безопасно быть одному в этой местности. У вас есть лодка?

— Да, — отвечал Фишер, — лодка яхты была выброшена на песок, и если бы в ней не было бисквитов, нам бы сегодня понадобился обед. Однако я думал, что здесь где-нибудь будет вблизи дом, где мы можем получить пищу и остаться отдохнуть на день.

— Это потому, что вы не знаете берега, — проговорила серьезно девушка. — Это ужасное место, хотя я и прожила здесь половину своей жизни. Если вы послушаете меня, то больше не останетесь здесь ни одного часа!

Девушка, казалось, говорила так серьезно, что Фишер решил, во всяком случае, сообщить обо всем Мессенджеру и, не теряя времени, поблагодарив девушку, пошел обратно. Но не прошел он и нескольких шагов, как опять услышал голос девушки и, оглянувшись, увидел, что она бежит за ним с легкой соломенной корзиной в руках. Догнав юношу, она молча подала ему корзинку, затем быстро убежала. В корзинке оказались плоды, бутылка вина и прекрасные овсяные бисквиты. Первым желанием юноши было сесть на траву и утолить жажду сладким виноградом, но, вспомнив о других и их нуждах, он подавил в себе желание и поспешил к берегу. Однако едва он очутился в чаще леса, как услышал треск кустов над ним. На тропинке показался высокий испанец с поднятой палкой в руках в знак того, чтобы тот остановился.

XIII СНОВА В БУХТУ

При виде испанца Фишер вспомнил поговорку, что британец равен трем французам и одному португальцу. Испанец, стоявший на тропинке, был хотя и высокого роста, но не очень испугал его. Однако он помнил также приказание Мессенджера, что должен избегать ссоры и, имея это в виду, недолго думая, быстро прыгнул с тропинки в чащу.

Здесь в изобилии росла трава и кусты с колючими ветвями; почва была мягкая, болотистая. Ему казалось, что несколько шагов по подобной топи охранят его от всякой опасности, но, когда он стал прокладывать путь через чащу терновника, раздался звук выстрела, и, оглянувшись, юноша увидел головы двух других испанцев, выглядывавших между деревьями слева от него. Положение становилось серьезным. Вдруг раздался второй выстрел, задевший его левую руку. Фишер встал на четвереньки, оставив ценную корзину позади себя, и с удивительной быстротою пополз дальше, расцарапывая свое тело и разрывая одежду о кусты. Позади слышались свирепые крики преследователей, на которые отвечали с двух или трех концов леса.

Скоро дорога сделалась более открытой, болото превратилось в луг. Голоса преследователей стали еще громче. Казалось, что все береговые жители собрались тут. Они больше не стреляли. Однако, дойдя до прогалины, юноша понял, что ему нужно или бежать, рискуя быть застреленным, или остаться и получить удар в голову в полутемной прогалине. Раздумывать было некогда. Он вскочил и, сгорбившись, побежал дальше. Позади усиливались дикие крики, когда он показывался, но ни одно ружье не выстрелило, и это его удивило. Задыхаясь, он взбирался по крутому холму, где папоротники росли густо, но не настолько, чтобы ему препятствовать идти. Испанцы кричали все громче, но затем замолкли.

Место, где все это произошло, было на расстоянии мили от лагуны, в которой была привязана лодка, и Фишер, думая, что он бежит к косе залива, в действительности двигался по линии, параллельной косе. Тропинка, по которой он шел через лес, привела его наконец к оврагу, по которому река впадала в море. Задыхаясь до боли, он вышел из лесистой местности и очутился на краю ущелья, внизу которого протекал быстрый горный поток. Его положение теперь было одно из самых рискованных. Ему приходилось главным образом бежать вверх по тяжелой дороге. Один из оборванцев-преследователей находился в ста ярдах от него, перед ним была пропасть с прямым отвесом в сто футов или более, и он знал, что другие испанцы шли через лес, и ежеминутно мог увидеть их.