Сочинения в двух томах. Том 2 - [135]

— Итак, вас зовут Карл Зануккио и вы явились от моего имени? — обратилась к старику маркиза, улыбаясь. — Позвольте мне усомниться в последнем, милостивый государь.

— Будь краток, — изрек лорд Брешиа, не меняя своей позы.

Но бедный Зануккио, застигнутый врасплох, совершенно растерялся и нерешительно мялся на одном месте, не зная что сказать.

— Если ваше сиятельство позволит, — начал он дрожащим голосом, — если вы соблаговолите выслушать меня…

— Мы слушаем тебя, старик. В чем дело?

— Я благодарю вас за вашу снисходительность, ваше сиятельство, я пришел просить…

— В чем же дело, старик? Ведь я велел тебе быть кратким.

— Ваше сиятельство, простите меня, ради Бога, за мой проклятый язык, но то, что я пришел сказать, можете слышать только вы один.

Маркиза перестала улыбаться и слегка нахмурилась.

— Ведь вы же явились сюда от имени маркизы де Сан-Реми? — сказала она. — Так в чем же дело, старик, почему вы не говорите правды?

И, обращаясь к Лоренцо, она добавила:

— На вашем месте я бы не приняла его одна.

Лоренцо с достоинством поклонился, величественно протянул правую руку к звонку и сказал вошедшему вслед за тем Ноэлло:

— Выкиньте этого человека из моего дома — это какой-то мошенник, и больше ничего.

Слуги быстро исполнили это приказание и повлекли старика прочь, несмотря на его крики, что они пожалеют об этом, особенно маркиза, которая хорошо знает, зачем он пришел. Натешившись над ним вволю, они наконец выпустили его, и он, еле живой, добрался до своей гондолы.

В продолжение целого часа бедный идиот принужден был возить его взад и вперед от Риальто до Доганы, пока он обдумывал, как бы отомстить своим обидчикам и в то же время выручить хорошую сумму за свою новость.

Была минута, когда он почти решился идти в сенат и объявить там свою животрепещущую новость, но мысль о Лоренцо, имевшем такое влияние в городе, остановила его, так как скорее поверили бы лорду Брешиа, чем ему. Сколько он ни думал и ни размышлял, он не мог найти удовлетворительного исхода из своего настоящего положения, и решил наконец сохранить свою новость пока для себя, чтобы потом при случае продать ее за хорошую цену, но как раз в эту минуту он увидел служанку, выходящую из церкви Св. Марка и направлявшуюся к одному из дворцов. Счастливая мысль осенила его внезапно; он вспомнил, что дворец этот принадлежит Франциску Цезаро, и дочь его Бианка заплатит за его новость больше, чем кто-либо другой во всем городе.

Дело в том, что ни для кого во всей Венеции не было тайной, что Бианка неравнодушна к графу де Жоаезу. Своевольная, энергичная девушка ни в чем не слушалась своего отца, сенатора, а поступала всегда так, как хотела. Она ни от кого не скрывала своей страсти, повсюду показывалась с молодым французом и всячески старалась заслужить его любовь, но до сих пор все старания ее не увенчались еще успехом. Граф очень дорожил ее обществом, как дочери сенатора, игравшего видную роль в Венеции; он ясно сознавал, что это знакомство может быть очень полезно для него как агента Бонапарта, и поэтому старался поддерживать его, но никогда со своей стороны не выказывал ни капли любви к красивой девушке, влюбленной в него. Она, однако, нисколько этим не смущалась и продолжала открыто покровительствовать ему, хотя все кругом посмеивались над ее несчастной страстью. Он старался, насколько мог, убедить ее в том, что ей нечего ждать от него, что она напрасно подвергает себя опасности из-за него, она оставалась верна себе и продолжала оказывать ему услуги, где могла.

Старый Зануккио знал об этом, как и все остальные жители города, и он сразу понял, что она по достоинству оценит его новость и щедро наградит за нее. В ту минуту, как гондола старика подплывала к дворцу Цезаро, сама Бианка как раз вышла из подъезда и собиралась сесть в свою гондолу. Сопровождавшие ее слуги хотели было прогнать старика, но Бианка услышала его крики и пожелала узнать, в чем дело. Зануккио быстро нагнулся к ней и шепнул:

— Дело касается одного иностранца, ваше сиятельство.

Бианка сейчас же вернулась в дом, уводя с собой старика, так как она сразу поняла, что дело касается графа де Жоаеза. Высокая, стройная девушка от волнения дрожала так сильно, что сначала не могла произнести ни слова: она, как и все остальные, думала, что Гастон убит, но слова старика наполнили ее душу надеждой, она надеялась, что он сообщит ей, что любимый ею человек жив и ждет ее где-нибудь на материке.

— Вы пришли от имени графа де Жоаеза? — спросила она наконец трепетным голосом.

Старик отвесил ей глубокий поклон.

— Я пришел с таким известием, что заранее уверен, что получу за него богатую награду от вас.

— Ну, в этом вы напрасно так уверены. Если я награжу вас, так только за то, что вы долго не задержите меня: вы ведь видели, что я собиралась ехать из дома.

— Как же, я видел это, однако мое известие таково, что многие бы хорошо заплатили за него, но все же леди Бианка окажется наверное щедрее всех.

Бианка нетерпеливо топнула ногой, глаза ее горели гневом, когда она воскликнула невольно:

— Боже, какой противный старик!

— Но именно этот противный старик и пришел к вам, чтобы сообщить, что граф де Жоаез жив и счастлив и доволен, насколько можно быть счастливым вне вашего присутствия, ваше сиятельство.