Сочинения в 2-х томах - [26]

— Нет, сомневаюсь в этом, — покачал головой Бальфур. — Когда мы станем им не нужны, отращивать бороды нам не придется.

Поняв, что имел в виду Бальфур, Чайлдресс затрясся.

— Но, черт побери, что они нам сделают. В конце концов, у них есть законы...

— Законы руумов. Мы не попадаем под их защиту. Нет, боюсь, что Маркан был прав: единственный способ иметь дело с руумами состоит в том, чтобы каждое утро бить их дубиной по головам. Тогда вы сможете ладить с ними оставшуюся часть дня.

ТАК ШЛИ ЗА днями дни.

— Мы здесь уже месяц, — сказал как-то Джоргенсон.

— Знаю, — ответил Бальфур.

— Мы почти закончили с чертежами.

— И это знаю.

— Если мы хотим что-нибудь сделать, то должны поторопиться.

— Совершенно верно. Но что?

Торговец покачал головой.

— Это просто убивает меня, приятель. Даже если мы сбежим из этой крепости, то очутимся в джунглях. Это все равно как оставаться на сковороде или прыгнуть в огонь. У меня есть предчувствие, что скоро нас отправят туда, куда нам вовсе не хочется.

— Это не предчувствие, — возразил Бальфур. — Я бы назвал это уверенностью.

Их было трое против руумов!

— Помню, я как-то раз сказал одной девушке, — медленно заговорил Бальфур, — что расы, которые готовы сдаваться, обречены на вымирание.

Он давно запретил себе думать о Лоре Кэлхаун и даже теперь не желал признаться себе, что именно ей он сказал, что всегда надо сопротивляться.

— Ты что-то вспомнил? — спросил Джоргенсон.

— Может быть... Сегодня вечером попытаемся заманить охранника в нашу камеру... — и Бальфур объяснил торговцам свой план.

Оба внимательно выслушали его.

— Это походит на то, когда играют в кости в темноте, — заявил Джоргенсон. — Ты даже не знаешь, что уже проиграл.

— Но ты готов рискнуть?

— Конечно. Что я могу потерять, кроме жизни? А ее я уже, считай, потерял.

Каковы же были шансы на успех? Тысяча к одному? Миллион к одному? Или вообще не было никаких шансов? Бальфур почувствовал, что в нем возрождается прежняя осторожность. Но ведь тогда он все потеряет. Нужно отбросить всякую осторожность и просто посчитать себя уже мертвым. Только тогда может появиться шанс там, где не было никаких шансов.

А может и не появиться.

Ночью в камере Джоргенсон начал корчиться и стонать. Охранник в коридоре, привлеченный этими звуками, заглянул в глазок.

— Что там у вас? — спросил он.

— Ничего, — безразлично ответил Бальфур.

— А что за шум?

— Просто он немножко приболел, только и всего, — Бальфур пожал плечами, показывая, что ему все это безразлично.

— Что с ним случилось?

— Черт, да откуда я знаю? Уходи и дай нам отдохнуть. Можешь пристрелить его, только прекрати беспокоить нас. Или он выздоровеет, или умрет. Какая разница?

И Бальфур снова пожал плечами.

Охранник исчез из глазка. Судя по всему, потерял интерес. Но ловушка была поставлена. Бальфур расслабил все мышцы и стал ждать. Он чувствовал, как внутри копится сила...

ОХРАННИК СНОВА принялся расхаживать по коридору. Какая разница, даже если эти скотинки помрут? Во всяком случае, они скоро умрут. Из комнаты охраны, расположенной дальше по коридору, раздались звуки смеха — там его товарищи играли в азартные игры. Из камеры снова послышался стон. Это немного взволновало охранника, ему стало неловко. Он опять заглянул в глазок. Один из людей валялся на каменном полу, корчась в муках. Второй был на кровати, должно быть, спал. Третий безучастно сидел у стены.

Охранник задумался. Эти животные скоро умрут, но правильно ли будет, если один из них подохнет в его смену? Может, начальство еще не закончило с ним, а он, охранник, позволит пленнику умереть?.. Охранник подумал, что скажет и сделает Амуркан, и уже увидел, как из этого хорошего места так близко к столице его переводят в горные патрули. Лучше не рисковать. Стон послышался снова. Охранник отпер дверь камеры и вошел. Стоны на мгновение стали громче, затем наступила тишина.

Вскоре охранник вышел снова, закрыв за собой дверь. Быстро глянул в обе стороны по коридору. Как раз в это время в комнату охраны входил синий раб с высокой кружкой с ароматным горячим вином. Через секунду он выскочил из комнаты, вслед ему вылетела пустая кружка. Раб подхватил ее, бросился по коридору и мгновенно исчез из вида. Охранник поправил лучевой автомат под рукой и пошел по коридору.

В комнате охраны сидел, развалившись, за столом дежурный лейтенант, что-то услышал, обернулся и увидел появившегося в дверях охранника.

— Что здесь делаешь... — резко спросил он, выпрямляясь.

Затем подался вперед, глядя на охранника, а рука его поползла к автомату, стоящему в оружейной стойке позади его стула.

Раздался треск электрического разряда. Лейтенант осел на стуле, но не упал, а продолжал неподвижно сидеть. Руумы, игравшие на деньги за другим столом, услышали знакомый треск разряда, обернулись, вскочили и тоже бросились к стойке. Они могли бы сдаться, но сдаваться руумы просто не умели. И эти охранники не сдались. Они просто умерли. Охранник, стоя в дверном проеме, спокойно расстрелял их из лучевого автомата. Звуки разрядов загрохотали в комнате, но сквозь толстые каменные стены не было ничего слышно.

Затем, закончив здесь, охранник понесся обратно к камере и отпер дверь. Из нее поспешно выскочили двое — Джоргенсон и Чайлдресс. В комнате охраны им потребовалось минуты три-четыре, чтобы стащить с трупов и напялить на себя форму охранников, а также поспешно схватить со стойки лучевые автоматы.