Сочинения по русской литературе XX в. - [19]

Этими и еще несколькими рассказами исчерпывается творчество Андреева, несущее хоть какой-то свет и сентиментальность. Все остальное — своего рода литературный кошмар, где все — мрак, безысходность и безумие.

В рассказе «Большой шлем» люди, как тени. Мы не знаем, откуда взялись действующие лица, кто они, как проходит их жизнь; мы их видим только за карточным столом, где они бессменно играют «лето и зиму, весну и осень», не отвлекаясь никакими посторонними разговорами. Игра тут символизирует всю жизнь, где люди являются игрушкой таинственных сил, недоступных нашему уму. Не выходя из таинственной сферы жизни карт, разыгрывается фаталистический конец рассказа. Всю жизнь Масленников мечтал о бескозырном большом шлеме. И вот, когда наступает самый благоприятный момент сыграть игру с почти бесспорными шансами на удачу, он внезапно сваливается мертвый от разрыва сердца. А потом оказывается, что в колоде была карта, абсолютно обеспечивавшая выигрыш. Таинство смерти, «бессмысленное, ужасное и непоправимое», выражено в восклицании партнера: «Но ведь никогда он не узнает, что в прикупе был туз и что на руках у него был верный большой шлем. Никогда».

Дыхание смерти достигает особенного напряжения в «Рассказе о Сергее Петровиче». Смерть есть развязка жизни, доступная всякому. Из всего учения Ницше Сергей Петрович, ничем не замечательный, серый, недаровитый, но все-таки тоскующий, под влиянием идеи о сверхчеловеке и вообще о чем-нибудь незаурядном и выдающемся твердо проникся только одним изречением Заратустры: «Если жизнь не удается тебе, если ядовитый червь пожирает твое сердце, знай, что удастся смерть». И это, конечно, ему удалось.

Одним из главных элементов трагедии человеческого существования писатель считает взаимное непонимание, отчужденность и ужас одиночества. Эта тема ярко раскрывается в рассказе «Молчание». Дочь, любящая родителей, но разошедшаяся с ними духовно, не может доверить им своего горя. Она бросается под поезд, тяжело заболевает сраженная смертью дочери мать и отец остается один в пустом доме и слышит только молчание.

Герой рассказа «В тумане» юноша Павел Рыбаков, оказавшись без поддержки в самую опасную пору его жизни — в пору молодой страсти, — идет вовсе не по пути поиска смысла жизни, а опускается на дно уличного разврата и кончает жизнь самоубийством.

Разрушает Андреев и вековечную основу человеческой жизни — веру. Он пишет полную ужаса «Жизнь Василия Фивейского» (1904), где в лице героя — сельского попа — выводит Иова наших дней. Но этот Иов совсем иначе относится к своему несчастью. «Над всею жизнью Василия Фивейского тяготел суровый и загадочный рок». Он всегда был «одинок, и особенный, казалось, воздух, губительный и тлетворный, окружал его, как невидимое прозрачное облако». Со «зловещей и таинственной преднамеренностью стекались бедствия на его некрасивую, вихрастую голову»: утонул любимый сынок, запила с тоски попадья, оставшаяся дочь — явная дегенератка, позднее рождающийся сын — злобный идиот. Происходит пожар. Сын уцелел, а попадья сгорает. Под всеми ударами судьбы новый Иов продолжает твердо верить. По крайней мере он сам себя в этом уверяет: «Точно кому-то возражая, кого-то страстно убеждая и предостерегая, он постоянно повторяет: я верю». Но вера его особенная. Он постоянно при этом «думает, думает, думает». И показалось ему в конце концов, что он узнал новую, «огромную правду о Боге, и о людях, и о таинственных судьбах человеческой жизни». Но страшна была эта правда. На него «надвигалось что-то огромное и невыразимо страшное, как беспредельная пустота и беспредельное молчание». Это было сознание полного, непоправимого одиночества, и самое страшное — «никто не может этого изменить». В безумии он делает попытку воскресить мертвого и, когда она не удается, в ужасе спасается бегством; но и вне церкви «небо охвачено огнем» и «из огненного клубящегося хаоса несется громоподобный хохот, и треск, и крики дикого веселья». «В самых основах своих рушится мир» — и вместе с ним падает в трех верстах от церкви мертвый поп. Но сама вера, крушение которой представлено у Андреева, кажется ненастоящей. Настоящая вера не нуждается в подтверждающих ее чудесах, она простая и непосредственная.

Ознакомившись с общим строем творчества Андреева, мы узнаем, что его талант — не в создании ищущих смысл жизни героев, а в умении растревожить читателя, создав вокруг него особую, кошмарную атмосферу, заставить его самого задуматься о смысле собственной жизни.

22. Исторические мотивы в лирике В. Брюсова

Историческая тема привлекала В. Брюсова всегда, во все периоды его творчества. Однако постепенно менялось отношение к ней и та историческая эпоха, к которой обращался поэт. Раннее творчество В. Брюсова наполнено историческими именами и сюжетами Древнего Рима и Древней Греции. В богах, полубогах и смертных поэт видел идеал человека. В. Брюсов не находит в истории всего человечества более достойных примеров!

В дооктябрьский период своего творчества В. Брюсов рассматривает историю человечества как историю отдельных личностей. Главенствующее место в этот период в поэзии занимают образы исторических деятелей.