Сочинения - [57]
Ho если примемъ во вниманіе божественныя обетованія и надежды христіанъ, т. е. воскресеніе, вечную жизнь, пребываніе въ царстве и что ихъ же око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Богъ любящимъ Его (1 Кор. 2, 9); то какой еще предлогъ для печали останется, въ особенности когда Апостолъ выразительно взываетъ (1 фес. 4, 13): не хощу васъ, братіе, не ведети ο умершихъ, да не скорбите, якоже и прочіи неимущіи упованія? Α я зналъ многихъ изъ числа неимущихъ упованія, которые однимъ размышленіемъ препобеждали страданіе; посему было бы крайнимъ безсмысліемъ, еслибы пребывающіе въ такомъ упованіи оказались хуже неимущихъ упованія. Въ виду этого я прошу: будемъ считать смерть дальнимъ путешествіемъ и, какъ обыкновенно, поскорбевши объ отшедшемъ, мы ждемъ возвращенія (его), такъ и ныне пусть только умеренно огорчаетъ насъ это разлученіе (ведь я призываю къ сообразному съ природой); не будемъ оплакивать его, какъ умершаго, но будемъ сорадоваться ему въ отшествіи и въ переселеніи изъ этой жизни, ибо онъ освободился отъ всего сомнительнаго и не боится никакой перемены — ни душевной, ни телесной, ни всего того, что къ телу относится, а, находясь вне состязаній, ожидаетъ награды. Да не поражаютъ васъ сильно сиротство и вдовство, поелику мы имеемъ высшаго Попечителя, Который и другимъ заповедуетъ большую заботливость ο сиротахъ и вдовахъ и ο Которомъ божественный Давидъ говоритъ: сира и вдову пріиметъ: и путь грешныхъ погубитъ (Псал. 145, 9). Вручимъ Ему наши бразды и будемъ следовать Его всестороннему промыслу, такъ какъ Онъ печется ο насъ больше всякаго человека. Вотъ Его слово: еда забудетъ жена отроча свое, еже не помиловати исчадія чрева своего? Аще же и забудетъ жена соделать сіе, но Азъ не забуду, глагола Святый[11] (Ис. 49, 15). Онъ ближе намъ отца и матери, какъ нашъ Творецъ и Создатель. Ведь не бракъ делаетъ отцовъ, но по Его соизволенію отцы становятся отцами[12]. Я былъ вынужденъ написать ныне это, ибо узы не позволяютъ идти къ вамъ. Но достаточно и одного боголюбезнаго и святейшаго епископа, чтобы доставить всякое утешеніе вернейшей душе и словомъ и деломъ и надзираніемъ и участіемъ въ заботахъ и своею духовною и богодарованною мудростію, каковыя внушаетъ мне уверенность, что буря печали утишится.
Знаю, что я слишкомъ запоздалъ со словами утешенія, но сделалъ это не безъ разсужденія. Я полагалъ, что будетъ полезно уступить на время сильной печали. Ведь и мудрейшіе изъ врачей не применяютъ целительныхъ лекарствъ, когда лихорадка достигаетъ высшей степени, но лишь въ удобный моментъ доставляютъ помощь своимъ искусствомъ. Посему–то и я молчалъ несколько дней, имея въ виду крайную тяжесть скорби. Если меня такъ сильно поразило это известіе и исполнило великой печали, то чего же не потерпелъ мужъ, несшій одно и тоже иго и соединенный брачнымъ общеніемъ, согласно божественному Писанію, въ одну плоть (Матф. 19, 5–6), когда насильственно расторгнута, временемъ и страстію закрепленная, связь. Но эту скорбь производитъ природа; пусть же размышленіе изыщетъ утешеніе, обративъ вниманіе на смертность естества, на всеобщность страданія, надежду воскресенія и на волю Того, Кто мудро располагаетъ нашими делами: ибо все, что устрояетъ неизреченная мудрость, нужно любить и во всякомъ случае считать полезнымъ. Руководствующіеся такими благочестивыми разсужденіями получатъ воздаяніе за свое благочестіе и будутъ жить въ полной душевной радости, не подвергаясь неумереннымъ стенаніямъ. Напротивъ, порабощенные скорби не получатъ ничего полезнаго отъ сетованій, будутъ влачить мучительное существованіе и возбудятъ гневъ Промыслителя всяческихъ. Итакъ, пусть приметъ твое великолепіе (ἡμεγαλοπρέπεια) отеческое увещаніе и последуетъ сему дивному изреченію:
