Собрание стихотворений - [45]

Напротив, Леонид Раневский счел, что «у Ладинского есть поэтическое дарование, но <…> искусством стиха автор еще не овладел в достаточной мере и ему придется много поработать над собой». При этом, однако, рецензент был убежден: «Несомненно, что первая книжка стихов Ант. Ладинского будет иметь успеху читателей» (Ллойд журнал (Париж — Берлин). 1931. № 1. С. 121).

1. «Нам скучно на земле, как в колыбели…» — Последние новости. 1926. 14 октября. № 2031. С. 3.

2. Муза («Обманщица, встречаемся мы редко…») — Современные записки. 1926. № 28. С. 224. С разночтениями в строках 10 («Загар? И розовый Каир? Стонали…»), 16 («Теперь ты мерзнешь под мансардной крышей…») и 23 («Пора заняться дельными стихами…») и с дополнительными 25–28: «И так уж говорят, что мы с тобою / Людей пугаем в солнечные дни / Свинцовой копотью пороховою — / Не нюхивали пороху они».

3. Детство («Склоняясь надо мною, мать, бывало…») — Последние новости. 1928. 3 мая. № 2598. С. 3. С разночтениями в строках 3 («Существованье смутное ласкала»), 4 («В дремучей жизни, как в ночном лесу»), 13 («Как скучно было мне средь оживленья») и 21 («Но вот рояль прекрасный раскрывали»). Строфы 6 и 7 переставлены местами.

4. Гаданье («Колода карт гадальных…») — Последние новости. 1929. 25 декабря. № 3199. С. 3.

5. Адмирал («Скрипят корабли в туманах…») — Новый корабль. 1928. № 3. С. 4–5.

Ф. Охотников, рецензируя третий номер «Нового корабля», заметил об этом стихотворении: «А. Ладинский радует легкостью дарования и какой-то трудно определимой, едва ли сознательной “безошибочностью” ритма» (Звено. 1928. № 5. С. 286).

6. Щелкунчик («Щелкунчику за святочным рассказом…») — Последние новости. 1929. 2 мая. № 2962. С. 2. С разночтением в 1-й строке: «Щелкунчику за девичьим рассказом…».

7–9. Стихи о Московии — Воля России. 1926. № 4. С. 33–35. С разночтениями в строках 1–4 («Я путешественник и чужестранец. / Москва! Москва! — ты лебединый крик, / Зима, морозный на щеках румянец. / Веду в дороге путевой дневник»), 7 («Глаза — большие синие озера»), 19 («И с петушиным пеньем, до рассвета»), 22–23 («Душа взволнованная назвалась, / Гостеприимным паром и приманом»), 25–28 («Скорей, скорей, все дальше, леденея, / Мечту вздувает ветер. Снег валит. — / Ладьею дымной, солнцем в эмпиреях / Московия навстречу мне летит»), 29–30 («Приехали и кони наши — в мыле. / Так вот она — величья колыбель!», 40 («Волнует ласковая теплота»), 43 («За окнами трещит мороз, а чашки»), 45–52 («Колокола к вечерне надрывают / Всю нежность теплых бархатных басов, — / В них жалоба такая же грудная / На жаркие подушки теремов… / Необычаен этот милый город — / Весь розовый, в кострах и в серебре, / Где вспоминают Индию соборы, / Грустят о нежной бронзовой сестре»), 60 («Страна векам счисление ведет»), 61 («А за прилавком, щелкая на счетах»), 63 («Косит на черных Спасов за киотом»), 65–68 («О путник любопытный Олеарий, / Записывай, какие видел сны, / Пиши, что нет на всем подлунном мире / Такой прекрасной и большой страны!») и с дополнительной 16-й строфой:

Индийская царевна в смольных косах,

Улыбка бронзовых блаженных губ! —

Твой жаркий бред — крещенские заносы,

Медвежий храп и дым московских труб;

11. Бегство («Пропели хриплым хором петухи…») — Звено. 1926. № 168. 18апреля. С. 6. С разночтениями в строках 9-21:

И на горбатый гулкий мост в галоп.

Оливковыми рощами, холмами,

Шумел в ушах печальный ветер в лоб,

Играл чернокрылатыми плащами.

И мимо мельниц, редких деревень,

В харчевнях прятались на сеновале, —

Внизу сержанты пили целый день,

Хорошеньких служанок целовали.

И, побледнев от скрипа половиц,

Трактирщик приносил вина и хлеба.

А в слуховом — пыланье черепиц,

Плясала пыль, порозовело небо.

И друг заплакал, как дитя, навзрыд,

Он вспомнил дом суконщика, ночную.

12. Любимица («Не оглядываясь на подруг…») — Звено. 1927. № 208. 23 января. С. 6. С разночтениями в строках 21–24: «Первою приходишь ты к столбу, / Загнанная лошадь молодая / С белою отметиной на лбу, / Падаешь, хрипишь, бока вздымая».

Крестоносцы («Мы облаком соленой пыли…») — Современные записки. 1928.№ 36. С. 190–191. Без названия, сзаглавной строкой «Дымом соленой пыли», с датировкой «Париж, 1927» и с многочисленными разночтениями — строки 2–3 («Дыша пред зарей впотьмах / В буре морской мы плыли»), 6–7 («Глядели из-под ладони вдаль / Там, за кромешными морями»), 9-15 («А ветер — растрепанный ворох / Белокурых, как лен, волос, / Шум снастей и знаменитый шорох / Белых и алых роз. / Так от бедной земли за туманом / Скрипучий мачтовый лес / Летел, летел по океанам»), 17 («И вот в эфире вселенной»), 25 («Как взирает бездомный нищий»), 30 («На охапке сарацинских пик»), 34–35 («Черная дорогая мать — / Нас учила любить голубое»).

В рецензии на очередной номер журнала Георгий Адамович противопоставил это стихотворение стихам Г. Кузнецовой, М. Струве и А. Несмелова: «Другое дело — А. Ладинский. Ему все дается как бы шутя, он всегда беспечен и весел. Несомненно, это прирожденный, очень талантливый стихотворец. Но его стихи небогаты внутренним содержанием, и на беду свою он родился в такое время, когда стихи, “пенящиеся, как шампанское”, редко кого удовлетворяют. В этом его беда, но не его вина. Любители поэзии и теперь должны были бы оценить органичность и благодатность происхождения его стихов» (Адамович Г. «Современные записки», книга XXXVI. Часть литературная // Последние новости. 1928.4 октября. № 2752. С. 3).