Собрание стихотворений - [10]

Как ахнем из двенадцатидюймовых —

Все дыбом! На ногах стоять невмочь!

Ревели топки. И в дождях свинцовых

Мы погибали в эту злую ночь.

Но таяли армады, как виденья —

Вот, думаем, отбились кое-как!

Свернем-закурим! В сладком упоеньи

Кружился розовый архипелаг.

О солнце, суждено нам плыть! В пучину

Лететь! И вот уже дубы растут,

И на дубах сусальную овчину

Драконы огненные стерегут.

А капитан смеется: — Мореходы!

Эх вы, «овчина», мужичье! Руно!

Не корабли вам строить, а колоды,

Сивуху вам тянуть, а не вино…

18. ГОТИЧЕСКАЯ ЗИМА

Тринадцатого века

Я полюбил красу,

Румяных дровосеков

В готическом лесу,

Жар изразцов и льдины

Средь нюренбергской тьмы —

Каштаны и камины

Классической зимы.

Пришел конец телегам,

И крендель золотой

Посыпан сладким снегом

Над булочной ночной.

Колеса замерзают,

Не вертятся, ползут,

Коню не помогают

Ни окрики, ни кнут.

И в этой зимней стуже,

В сугробах синих чащ

Прохожий зябнет, тужит,

Запахивает плащ,

Завидует прохожий

Теплу бобровых шуб,

Домам далеким тоже,

Где дым валит из труб.

Звенит стеклом планета

От ветра и колес,

Но солнце для поэта

Выходит на мороз.

Вот — елочек уколы

Хрустальных на окне,

Летает снег, как пчелы,

В прекрасной тишине.

Как в скандинавской драме,

В последнем акте — вдруг

Он падает горстями

Из чьих-то нежных рук,

Он землю утешает

Падением своим,

И к небу отлетает

Дыханий наших дым.

19. ПЕРЕСЕЛЕНИЕ

Когда на новую квартиру

Перебираются жильцы,

Им весело навстречу миру

Лететь в просторные дворцы,

И потрясают мостовые

Огромные ломовики,

Влача в пространства голубые

Домашний скарб, узлы, горшки.

А рядом, забывая беды,

Не глядя за плечо назад,

Мечтатели и непоседы

О новой жизни говорят:

Им чудятся большие планы,

Воздушных комнат череда,

Никелированные краны

И в изобилии вода.

Так покидая пепелище,

Пустой очаг, бумажный сор,

Мы грезим об ином жилище,

О воздухе небесных гор,

Так наши чердаки, подвалы

Нас научили в тесноте

Мечтать о необъятных залах,

О солнце и о чистоте.

Слабеет голос утомленный

На пышном пиршестве друзей —

О смерти думает влюбленный,

И розы говорят о ней.

Да, пище сладостной не рады

Пирующие за столом,

И жаждут ледяной прохлады

Разгоряченные вином.

А за окошками снаружи

Насквозь промерзшая земля —

Бушует огненная стужа

За зимней рамой бытия,

Ползут ладьи по черной Лете

Под роковой уключный скрип,

Влетают невозвратно в сети,

Как стаи студенистых рыб.

Но, слушая снегов косматых

Паденье и летейский сон,

И айсбергов голубоватых

Возвышенный хрустальный звон,

О, смертный, с позднею любовью

Припомни пламя очагов,

Дымок из труб, жилище, кровлю

И розы на столе пиров.

20. ЭПИЛОГ

В слезах от гнева и бессилья,

Еще в пороховом дыму,

Богиня складывает крылья —

Разбитым крылья ни к чему.

На повороте мы застряли

Под шум пронзительных дождей,

Как рыбы, воздухом дышали,

И пар валил от лошадей.

И за колеса боевые,

Существованье возлюбя,

Цеплялись мы, как рулевые

Кренящегося корабля.

И вдруг летунья вороная

С размаху рухнула, томясь,

Колени хрупкие ломая

И розовою мордой в грязь.

И здесь армейским Буцефалом,

В ногах понуренных подруг,

Она о детстве вспоминала,

Кончая лошадиный круг:

Как было сладко жеребенком

За возом сена проскакать,

Когда, бывало, в поле звонком

Заржет полуслепая мать…

Свинцовой пули не жалея,

Тебя из жалости добьем,

В дождливый полдень водолея,

А к вечеру и мы умрем:

Нас рядышком палаш положит

У хладных пушек под горой —

Мы встретимся в раю, быть может,

С твоей лохматою душой.

II

21. К МУЗЕ

Под сферическою скорлупою

На огромном дворе мировом

Тесно нам за дневной синевою,

Как цыпленку в яйце голубом,

А за хрупкою стенкой фарфора

Океаны эфира лежат,

И над краем ночного забора

Петушиные крылья шумят.

Умоляю тебя напоследок,

Бросим этот курятник земной

И кудахтанье тучных соседок

Над твоею прекрасной душой!

Муза, я не забуду до гроба:

И за подслеповатым окном

Мы вздыхали, нахохлясь в трущобах,

По небесным краям за плетнем.

<1928>

22. ОТПЛЫТИЕ

Мы собираемся в дорогу

С приготовленьями спеша,

Смотрите — отлетает к Богу

Нетерпеливая душа.

Увы, последние лобзанья

На задымившем корабле,

Надгробные напоминанья

О бренной голубой земле,

И мы, качнувшись утлым краем,

Как на руках несомый гроб, —

Отчаливаем, отплываем.

Высокий холодеет лоб.

Мы пред эпохою другою

Еще не открываем глаз,

А чайка долго за кормою

Летит, сопровождая нас.

Зачем ты сердце разрываешь

У бедных путников земных

Иль мореходов утешаешь

И с твердью разлученный стих?

Нам утешения не надо —

Мы зачерпнули, сберегли

От этой голубой громады

Сухую горсточку земли.

23. КАРАВАН

В дорожной сладостной тревоге,

Еще в тепле земных домов

Ночуем мы на полдороге

У черных очагов.

Еще под пальмами земными

Мы греем руки у костра,

А завтра все растает в дыме,

Как нежная гора:

С печальной легкостью беглянки

Взлетишь, душа, — плавней стрелы, —

Оставив мусор на стоянке

И горсточкузолы.

С трудом в эфир идут верблюды,

Но, преодолевая страх,

Покачиваемся мы чудом

На голубых горбах.

И в этой раскаленной стуже

Эфирных ледяных Сахар,

Мы странствуем, мы кружим, кружим,

Плывем в магнитный жар.

Теперь нам кажется гортанным

Миражным бульканьем питье,

Оазисом зеленым странным

Земное житие.

О, жажда! С нежностью огромной

Мы думаем — на все лады —

О пальмах, кружке водоемной

И о глотке воды.

24. «Мы смотрим рыбьими глазами…»

Мы смотрим рыбьими глазами