Собрание сочинений в трёх томах. Том 3. Сын Зевса; В глуби (романы)веков - [52]

Среди этого праздника, среди песен и смеха с утра полупьяных царских гостей Александру было невесело. Он недавно опять поссорился с отцом. И как-то глупо поссорился, по-мальчишески.

Есть в Азии государство Кария, подвластное персидскому царю. Пиксодару, сатрапу Карии, хотелось заключить военный союз с Филиппом. Пиксодар давно предвидел будущее могущество македонского царя.

Но как это сделать? Пиксодар решил, что самое простое и надежное дело – это породниться с Филиппом.

У Филиппа, кроме Александра, был еще сын, рожденный танцовщицей, Арридей. Слабоумный и тихий юноша жил в царском доме, никому не мешая, ни к чему не стремясь. И вот за этого Арридея Пиксодар задумал выдать свою дочь. С этим предложением он направил к Филиппу своего посла, эллина Аристокрита.

Друзей Александра это встревожило.

– Почему Пиксодар выбрал Арридея? – сказал, нахмурясь, Эригий. – Уж не хочет ли царь Филипп сделать его своим наследником?

– Откуда у тебя такие мысли? – удивился Филота.

– А что ж удивительного, – пожал плечами критянин Неарх, – я слышал, Пиксодар очень сильный сатрап, говорят, у него всюду друзья, связи всякие.

Смущенный Гефестион не знал, что думать.

– Зачем царю Филиппу такой наследник, как Арридей? Каким помощником он ему будет?

– Ну, мы знаем царя Филиппа, – мрачно сказал Лаомедонт, – и ты его, Александр, знаешь. Кажется, что он любит тебя. Но с Арридеем ему легче ладить… Как бы твой сводный брат не стал на твоей дороге!..

– Да, да, – повторял и Неарх, – тут что-то неладно. Пиксодар договорился с царем. Это так и есть!

Александр поверил всем подозрениям и недобрым догадкам своих испуганных друзей. Разве не было того вечера, когда Филипп бросился на него, на своего сына, с обнаженным мечом? Разве забудет он когда-нибудь, как блеснуло лезвие красным отсветом очага над его головой?

Отец разлюбил его.

Вгорячах, в гневе Александр послал к Пиксодару своего друга трагического актера Фессала, надеясь на его красноречие.

– Убеди его, пусть он отвергнет Арридея и пусть отдаст свою дочь мне, старшему сыну царя!

Фессал, гордый таким поручением, немедленно отправился к Пиксодару в Карию. Он предвидел, что Пиксодар придет в восторг от такого предложения.

Филиппу тотчас стало известно об этом. Он вошел к сыну вместе с одним из друзей Александра – Филотой, сыном полководца Пармениона. Он ворвался к нему, как сам Зевс с громами и молниями.

– Что я слышу? Ты ищешь себе жену в доме персидского сатрапа! Ты, сын македонского царя! Где твоя гордость? Где твое достоинство? О Зевс и все боги, за что я так наказан и унижен! Мой сын хочет стать зятем карийца, варвара, подвластного варвару! Клянусь, ты низкий человек, ты маргит,[37] недостойный своего положения, – как ты мог это сделать? Ты, сын царя Филиппа македонского, – кто тебя натолкнул на это? Кто отнял твой разум, кто заставил тебя так унизиться и меня унизить вместе с собою?

Александр слушал молча, лицо его полыхало. Отец оскорблял его, но эти оскорбления не обижали. Он увидел, что отец любит его, любит до того, что впадает в безумие, потому что его сын так мало ценит себя. Значит, отец ценит его высоко! Отец бранился, а он облегченно переводил дух. В эти минуты он понял, как тяжко ему было безразличие отца, его отчужденность.

И вдруг, как проклятие, которое преследует человека, не давая успокоиться, в его памяти снова сверкнул красным пламенем выхваченный из ножен меч – меч, поднятый на него…

Александр нахмурился и опустил глаза. Он опять не знал, что ему делать и кому верить.

Филипп тотчас послал в Карию глашатая с приказом:

– Немедленно схватить Фессала, заковать его в цепи и отослать в Македонию.

И тут же, не раздумывая, изгнал из Македонии почти всех друзей Александра – Гарпала, Неарха, Эригия, Лаомедонта…

– Это они толкают тебя на безумные действия. Пусть идут куда знают, они не достойны ни Македонии, ни дружбы сына македонского царя!

С этой минуты Александр ни разу больше не улыбнулся отцу. Отец мог как угодно оскорблять и поносить его. Но отнять у него друзей и лишить их родины!..

И теперь здесь, в Эгах, ему было не слишком весело. Он как-то притих. Счастье, что Гефестион пока еще с ним. Филота тоже остался. Но почему он тогда пришел к нему вместе с царем? Может быть, это он, Филота, и донес ему о разговорах товарищей?

Нет, Александр не хотел жениться ни на какой карийской принцессе. Он вообще не хотел жениться. Просто глупый поступок – послать Фессала в Карию. От беспокойства, от тревоги, которую ему внушили… Отец прав, он маргит, он оскорбил отца своим недоверием. Но все-таки разве можно было отнять у него друзей?

Гефестион молча сочувствовал ему. Он не утешал его, но Александр и так знал, что Гефестион разделяет с ним и его горе, и его обиду.

В том настроении, в каком был Александр, трудно выносить праздники. Да еще такие пышные, такие шумные и такие длительные, как сегодня.

– Потерпи, – утешал его Гефестион, – скоро все это кончится. И мы все отправимся в поход. Я думаю, что царь Филипп вспомнит и о нас, как помнил при Херонее.

– Скорее бы!

Александр мгновенно увидел себя на могучей спине Букефала, в шлеме и панцире, во главе тяжеловооруженных отрядов, идущих в неведомую страну Азию за победами, за славой, за великой славой.