О дух многооплаканный, ты снова
Явился гостем в мир земной.
Средь новых нив возник как тень былого
И не робеешь предо мной.
Ты мне напомнил то златое время,
Когда для нас цвели в полях цветы,
Когда, дневное забывая бремя,
Со мной закатом любовался ты.
Тебе — уйти, мне — жить на долю пало.
Покинув мир, ты потерял так мало!
Казалось бы, для счастья жизнь дана:
И прелесть дня, и ночи глубина!
Но человек, взращенный в неге рая,
На раннем утре жизненного мая
Уже бороться обречен судьбою
С чужою волей иль с самим собою.
Одно другого не восполнит, нет!
Снаружи тьма, а в сердце яркий свет,
Иль в сердце — ночь, когда кругом светло
И счастье вновь неузнанным прошло.
Но вот оно! В каком восторге ты
Изведал силу женской красоты!
И юноша, блестящим предан снам,
Идет в весну, весне подобен сам.
Он изумлен: весь мир ему открыт,
Огромный мир ему принадлежит.
Он вдаль спешит с сияющим лицом,
Не скованный ни домом, ни дворцом.
Как птица под лазурный небосклон,
Взмывает ввысь, любви коснувшись, он
И с неба вновь к земле стремит полет,—
Там взор любимой в плен его зовет.
Но рано ль, поздно ль — все ж узнает он,
Что скучен плен, полет его стеснен,
Свиданье — свет, разлука — тьма и гнет,
Свиданье вновь — и счастьем жизнь блеснет.
И миг прошел, года в себя вместив,
А дальше вновь прощанье и разрыв.
Твой взор слезой умильною блестит,
Прощаньем страшным стал ты знаменит,
Оплакан всеми в свой последний час,
На скорбь и радость ты покинул нас.
И вот опять неизъяснимый рок
По лабиринту страсти нас повлек,
Вновь обреченных горестной судьбе,
Узнать разрыв, таящий смерть в себе.
Как трогательно пел певец любви:
В разрыве — смерть, с возлюбленной не рви!
Страдающим, просящим утешенья
Дай, господи, поведать их мученья!
1824