Собрание сочинений в десяти томах. Том первый. Стихотворения - [54]

Шрифт
Интервал

        Ты ухитрилась сбирать розы, корзинки, венки.
>Она
Тут заслонил ты меня, чтоб случай меня не обидел,
        Или хозяин, гневясь за неудачливый пир.
>Он
Помню, что взял я ковер на левую руку, как это
        Делают, чтобы отбить грозную ярость быка.
>Она
Драку сумел унять разумный хозяин. Я тут же
        Кинулась прочь, но взор медлил расстаться с тобой.
>Он
Ах! Тебя потерял я. Напрасно все закоулки
        Дома я обыскал, улиц, садов, площадей.
>Она
Стыдно было казаться! Молвой не тронутой ране,
        Всеми любимой, легко ль сделаться притчею дня?
>Он
Сколько видал я цветов, гирлянд и пышных букетов,
        Но не видел тебя; город тебя не видал.
>Она
Я сидела в затворе. Увядшие розы роняли
        Всюду свои лепестки, никли гвоздики вокруг.
>Он
Что ни юноша, — молвит: «Увы! цветов не убыло,
        Только пленительной нет, чтобы сплести их в венки».
>Она
Я меж тем плела их одна; венки увядали.
        Видишь? Они для тебя рядом висят с очагом.
>Он
Так и он увядал, твой первый венок. Не оставил
        В драке его я; висит он над постелью моей.
>Она
Вечером я глядела на вянущих. Как я рыдала!
        И в поглощающий мрак краска за краской текла.
>Он
Тщетно в городе я искал твой домик укрытый;
        Даже тщеславцы и те только молчали в ответ.
>Она
Я никогда у себя гостей не видала: не ведом
        Домик мой никому. Город беднейших таит.
>Он
Тщетно в городе я взывал к всезрящему солнцу:
        Выдай, властительный бог, где ты ее озарил.
>Она
Властный бог тебе не внимал; но бедность внимала:
        Я принялась из нужды вновь за свое ремесло.
>Он
Так ли? Голос другой не звал ли сыскать незнакомца?
        Разве Амур не успел встречные стрелы метнуть?
>Она
Зорко всюду искала тебя, и вот — увидала.
>Он
        И не дерзнула толпа любящих, нас, удержать.
>Она
Быстро сблизились мы, толпу рассекая. Не ты ли?
>Он
        Ах, не ты ли со мной? Да, и мы были одни.
>Она
Там, на площади шумной. Но мнились нам люди кустами…
>Он
        И казался их шум только журчаньем ручья.
>Она
Вечно одни пребывают влюбленные в людном собранье;
        Но останься вдвоем, третий спешит подойти.
>Он
Да — Амур. Он любит венчаться твоими венками.
        Ворох цветов урони с милых колен поскорей.
>Она
Что ж? Я сбросила их. В твоих объятьях, любимый,
        Пусть и нынче взойдет солнечный свет для меня!
1797

АМИНТ

Никий, муж превосходный, души и тела целитель!
        Болен я, правда, — по все ж средство жестоко твое.
Ах! Не в силах я был советам твоим подчиняться;
        Видеть противника я в преданном друге готов.
Я тебя не могу опровергнуть — я все повторяю.
        Все, даже то, чего ты, друга щадя, не сказал.
Но — увы! — со скал стремительно падают воды
        Вниз, и теченья ручья не остановит напев.
Разве удержишь ты бурю? И разве с вершины зенита
        Солнца не катится шар в моря бездонную глубь?
Вся природа кругом говорит мне: Аминт, ты подвластен,
        Как и все на земле, строгим законам судеб.
Друг мой! Не хмуря чела, послушай меня благосклонно:
        Мудрый дало мне урок дерево там, у ручья.
Мало яблок на нем — а раньше ветки ломились.
        Что же виною тому? Ствол обвивает лоза.
К дереву я подошел, сплетенье раздвинул и начал
        Острым кривым лезвием гибкие ветви срезать.
Тотчас, однако, я вздрогнул: с глубоким и жалобным вздохом
        Дерево стало шептать, скорбно листвой шелестя:
«О, не мучай меня, садового верного друга!
        Мальчиком ты от меня радости много вкусил.
О, не мучай меня! Срывая сплетенные ветви,
        Ты жестокой рукой жизнь исторгаешь мою.
Кем иным, как не мной, лоза воскормлена эта?
        Листьев ее от моих я не могу отличить.
Как не любить мне лозы, которой я лишь опора?
        Тихо и жадно прильнув, ствол мой она обвила.
Сотни пустила она корней и сотни побегов;
        Крепче и крепче они в жизнь проникают мою,
Пищу беря от меня, поглощая то, что мне нужно,
        Всю сердцевину, она с ней мою душу сосет.
Я понапрасну питаюсь: мой корень, ветвистый и мощный,
        Сока живого струит лишь половину наверх.
Ибо опасная гостья, любимая мной, по дороге
        Мигом отторгнуть спешит силу осенних плодов.
Крона всего лишена; вершины крайние ветви
        Сохнут, и сохнет — увы! — сук, наклоненный к ручью.
Так изменница лаской готова и жизнь и достаток,
        Все устремленья мои, все упованья отнять.
Чувствуя только ее, смертоносному рад я убранству,
        Цепким узам я рад, счастлив нарядом чужим.
Нож отведи, о Никий! Пощады достоин тот жалкий,
        Что обрекает себя страсти губительной сам.
Сладостно нам расточенье: оставь мне эту отраду!
        Тех, кто отдался любви, может ли жизнь удержать?»
1797

ГЕРМАН И ДОРОТЕЯ

Значит, вина моя в том, что Проперций меня вдохновляет,
        Что злоязычный со мной часто кутил Марциал?
Что не оставил я древних сидеть безвылазно в школах,
        Но что со мною они в Лаций вернулись и в жизнь?
Что, созерцатель искусств, я стремлюсь созерцать и природу?
        В том, что ни догматов я слепо не чтил, ни имен?
В том, что натиском жизнь человека во мне не убила?
        В том, что личину отверг жалкого ханжества я?
В этих грехах — ты сама их во мне, о Муза, растила! —
        Пусть винит меня чернь, чернью считая меня.

Еще от автора Иоганн Вольфганг Гёте
Фауст

«Фауст».Жемчужина немецкой драматургии.Пьеса, не уступающая даже шедеврам Шекспира.Книга, которую — пусть минимально, пусть хотя бы «цитатно» — знает каждый.О ее скрытом, глубинном смысле написаны сотни исследований, однако, читая и перечитывая историю доктора Иоганна Фауста и его спутника, демона Мефистофеля, каждый снова и снова будет находить для себя смысл новый — собственный, уникальный и глубоко личный.


Учение о цвете

Все знают Гете – великого поэта, драматурга и писателя. Но эта книга открывает его для читателя с совершенно неожиданной стороны – как оригинального ученого, вступившего в научную полемику с самим сэром Исааком Ньютоном!Что представляет собой цвет? Ньютон изучал его с точки зрения его физической природы. Гете же интересует не физическая, а, скорее, физиологическая сторона: как человек воспринимает разнообразные цвета и что на это восприятие влияет? Наблюдения и выводы его, точные и остроумные, и в наши дни представляют огромный интерес.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


Рейнеке-лис

«Рейнеке-лис» (1794) — эпическая поэма, блистательное обращение автора к традиции животного эпоса, сложившейся еще в средние века. «Рейнеке-лис» — сатира на феодальное общество. Под масками зверей в поэме выведены представители всех сословий: крупные феодалы в образах медведя, волка, барсука и мелкая сошка — зайцы, куры, петухи, синички. В центре поэмы — хитрый лис, который всегда оставляет в дураках своих врагов и противников.«Рейнеке-лис» — широкая панорама общественной жизни феодальной Германии, произведение, проникнутое неприятием феодально-буржуазных порядков, позволяющих в равной степени терзать народ и державным львам, и свирепым волкам, и хищникам «нового типа», которые умеют обделывать свои делишки не грубой силой, а хитростью и коварством.


Правила для актеров

«Правила» отчасти отражают театральную практику того времени, отчасти — своеобразную театральную эстетику веймарского классицизма.


Новелла

«Новелла» знаменует собой наиболее чистый образец новеллистического жанра рассказа о «необыкновенном происшествии», в данном случае выписанном на фоне странно неподвижной природы, представляющей собою как бы подобие эффектной театральной декорации.


Эгмонт

Трагедия Гете изображает начальный момент Нидерландской революции XVI века, первой буржуазной революции в Европе.


Рекомендуем почитать
Собрание сочинений в десяти томах. Том девятый. Воспоминания и встречи

В девятый том Собрания сочинений входят путевые заметки: «Из «Итальянского путешествия», «Кампания во Франции», а также «Праздник святого Рохуса» и воспоминания о встречах с Шиллером и Наполеоном.


Собрание сочинений в десяти томах. Том третий. Из моей жизни: Поэзия и правда

«Поэзия и правда» — знаменитая книга мемуаров Гете, над которой он работал значительную часть своей жизни (1810–1831). Повествование охватывает детские и юношеские годы поэта и доведено до 1775 года. Во многих отношениях «Поэзия и правда» — вершина реалистической прозы Гете. Произведение Гете не только знакомит нас с тем, как складывалась духовная личность самого писателя, но и ставит перед собой новаторскую тогда задачу — «обрисовать человека в его отношении к своему времени».


Собрание сочинений в десяти томах. Том второй. Фауст

По словам А. С. Пушкина, «Фауст» есть величайшее создание поэтического духа, он служит представителем новейшей поэзии, точно как «Илиада» служит памятником классической древности.


Собрание сочинений в десяти томах. Том восьмой. Годы странствий Вильгельма Мейстера, или Отрекающиеся

В восьмой том входит роман Гете «Годы странствий Вильгельма Мейстера, или Отрекающиеся» (1829).