Собрание сочинений в четырех томах. Том 3 - [172]

Неудивительно, что побывав на фронте. Серафимович встретил Октябрьские дни на улицах революционной Москвы. В то же время отвращение к бесчеловечности империалистической войны не сделало писателя пацифистом, и впоследствии, когда народ молодой страны рабочих и крестьян поднялся с оружием а руках, чтобы отстоять завоевания первой в мире победившей пролетарской революции, Серафимович стад специальным корреспондентом газет «Правда» и «Известия» и за годы гражданской войны побывал на многих фронтах: на Восточном, где Красная Армия билась с Колчаком и белочехами, на Южном (где его сын Анатолий был комиссаром бригады), на польском — в трудный момент, когда белополяки заняли Киев. В корреспонденциях, написанных в эти годы, нашел конкретное и яркое художественное воплощение самоотверженный героизм красноармейцев, подчас босых, раздетых, голодных, впечатляюще отразилась растущая и крепнущая дисциплина новой, революционной армии, созданы запоминающиеся образы коммунистов. «Жива Красная Армия, и лучшее, что есть у пролетариата, у революционного крестьянства, у революционной интеллигенции, — все это идет на служение ей», — с гордостью пишет Серафимович в очерке «Политком».

Такова принципиальная позиция писателя, который с первых же дней счел дело революции своим кровным делом.

В 1920 году смертью героя пал в боях за Советскую власть комиссар бригады девятнадцатилетний Анатолий Попов. В письме от 21/V 1920 года В. И. Ленин выразил А. С. Серафимовичу свое соболезнование «Дорогой товарищ!

Сестра только что передала мне о страшном несчастье, которое на Вас обрушилось. Позвольте мне крепко, крепко пожать Вам руку и пожелать бодрости и твердости духа. Я крайне сожалею, что мне не удалось осуществить свое желание почаще видаться и поближе познакомиться с Вами. Но Ваши произведения... внушили мне глубокую симпатию к Вам, и мне очень хочется сказать Вам, как нужна рабочим и всем нам Ваша работа и как необходима для Вас твердость теперь, чтобы перебороть тяжелое настроение и заставить себя вернуться к работе»[6].

В дни 70-летия А. С Серафимовича в «Правде» было опубликовано письма Мариэтты Шагинян: «Дорогой Александр Серафимович! В этот день мне хочется вернуть вам старый невыплаченный долг. Я за него вас никогда не благодарила и счастлива, что донесла память и благодарность до такого большого праздника, как ваш юбилей.

Дело было на третьем году революции. Дело било — недоброй памяти — во дни саботажа, критики и недоброжелательства. Знаете ли вы, какой огромной поддержкой для тех из нас кто принял Октябрь, была в эти дни ваша прямая и прочная репутация большевистского писателя? В ответ на клевету, иронию, размагничивание у многих из нас на языке был один-единственный аргумент: «А Серафимович?», «А Блок?»

Вы служили нам доказательством — и стали доказательством правоты того прямого, неразрывного идейного пути писателя с Октябрем, которым так заслуженно гордится и так прекрасен ваш юбилей!»[7].

После победы Октября Серафимович одним из первых среди писателей пришел на службу в советскую печать: сначала заведующим отделом искусств в «Известия», а затем и в «Правду». Одновременно он заведовал агитмассовым отделом Моссовета. На Красной Пресне в 1918 году он был принят а партию, от целей и задач которой уже давно себя не отделал. Депутатом Московского Совета его избрали те рабочие Трехгорки, с которыми он породнился еще в дни революции 1905 года.

Важное место в творчестве А. С Серафимовича на протяжении всего его жизненного пути занимает тема деревни. Серафимовича, как и его учителей и современников Глеба Успенского и Короленко, уже в ранний период творчества отличало глубокое сочувствие обездоленному крестьянству. В своих повестях, рассказах и очерках писатель был беспощадно правдив, обнажая царившую я деревне темноту, кабалу, унижение человеческого достоинства, жестокую эксплуатацию человека человеком. Крестьянскую тему Серафимович разрабатывал главным образом на материале быта казачьих станиц. Но родная донская степь, «траурный чибис» и его бесконечная грустная песенка-вопрос: «Чьи-и-вы?», кочующая крестьянская повозка, которую медленно тянет покорная, костлявая клячонка, — асе это, пришедшее еще из детской памяти (рассказ «Чибис»), — лишь необходимый реальный фон для жаркого писательского слова о типичной судьбе батрака на Дону в дореволюционной России. «...Мне хотелось, — говорил А. С. Серафимович, — заострить внимание тогдашнего «образованного общества» на жестокой эксплуатации батраков, из так называемых «иногородних», показать, как они живут в забитости, с горя пьют и неудачи вымещают на своих близких[8].

Показывая кабальный изнурительный труд на «вражьей земле» («Вражья земля»), тяжкую участь деревенской женщины, унижаемой в своем женском достоинстве («Чибис»), Серафимович не ограничивается географией Дона, ко рисует и деревню Центральной Россия (повесть «Галина»), где наряду с крестьянством показаны и представители интеллигенции и духовенства. «В этой повести, написанной накануне Февральской революции, — говорил Серафимович, — я стремился обрисовать безвыходное положение деревни.