Собрание сочинений в 7 томах. Том 5. Поле-Россия - [5]

(когда «состоянье»

от этого

влажно)

ветер сиротства! как знак — никому!—

вот какой ты орешник!

где-то — лишь как на отшибе —

случайно включая

(меня)

ни к чему

будто в тумане прилеска

отблеск «крестьянскости» без освещаемого

без освещаемых

«жизни» какой-то остатком

в ветре

в дождях

никому

|1980|

подступы к подсолнухам

озаряюсь — и дома

и все забываю

и снова я — с братьями

мне — только свет (и не знаю подробные

вещи)

снова — улыбки

давно по-себе-принимающий

лия с благодарностью

с кру́гов-мерцаний-отцов

и только одно уже помню: как будто сияли

сиянья

в звонких проемах-касаниях

звонкости веянья женственно-жертвенных

сил:

столь всеохватно — как мир — отовсюду

мне — тоже сыну — шепча!—

этим вы — самые женские женщины

(ангелов — миру земли —

драгоценней) —

суть озарения! — этим-собою

нам — разрываемым-братьям-во-Родине

так озаряли укрытия-стены!..…

и золото слез отблистало:

воздухом-всею-страною-тоскою

ищем — и веянье рвется:

жизнь уменьшая: из плеч!

(словно я всем человеком-сиянием

в сушь — всех умов! — над землею

слабо направлен — мерцать:

в доме сияний

подсолнухов поздних)

|1980|

поле-россия — iii

о тоньше чем небо

светящее Землю! — душою народа

будто любовию-кругом

«паче илектра»[2] горящее

|1980|

и: утреница-звезда (перерывы в занятиях)

[чабе табайди]

а к осени — все чаще: как дитя

(когда во сне — как свет)

с душой-крылом невидным

(со смесью ясного — со взрослостью —

сиротства):

не думаем мы: «что?» а словно окружаем

свеченьем восклицанья:

«а чистота ты там»

(о детскость так долга!)

потом так много — нет! (как впрочем все что мы)

а после мы — в умах

и вновь — всего весомей

(из бури

выпав

Мира)

а все же

беспрерывно

во сне — как дальний свет

|1980|

поле-россия: прощанье

Скоро и это узналось.

Д. Р.

а родину любить — Меня не видеть

заговорилось вдруг

и ожил более страны

сырой — в провалах: плач душевный —

в груди туманясь рос: как некогда —

пространство

где Троицы клубились доказательства —

(как этих

восхожденье

звезд

ты выдержал: как рос ты — Сном!) —

заговорилось в ночь (и слова нет — без Слова):

сиротства — лишь: туман — как горсть!—

быть светом-оком сонмом-петь-дубравой

и плакать солнцем (ибо — без души) —

а полем — быть — кто есть иль нет —

свободным

|1980|

цикл второй

возникновение храма

о

голубое

и

поле — серебряной ниточкой — поле

(и много

золота

много)

вдоль — напряжение!

и

твердостью светлости

ввысь

|1981|

ивы (памяти музыки)

[в. с.]

в долгом тумане-видении

светлой неслышимости

болью так ясен и так отдален

долг мой святый — драгоценность

памяти: петься — самой красотою:

«Шуберт» как «мама»!

(«Боже» не скажешь — о Боже с душою

что-то случилось: рыданья

ровного нет! и давно дремотою

в столь-не-моей-красоте

чистые стоны-вершины теряя

тускло туманюсь)

|1981|

поле и анна [3]

в последнем

(как долго же он продолжается)

ярком — для зренья немногих — огне-как —

в-крови-исковерканном

(образом края рязанского)

последний

горит

(то и дело я вижу

железо работы

и спину

как будто в костре

окружаемом

криками

словно другой и язык)

пламенеет

последний

давно-человек

(и уже

мое зрение

не ослепить):

что и кому — эта центр-судьба? — у светила

поменьше сиянья чем в шее в щеках

прогоревших страданий — по тусклости

дольше любого огня! а рязанское

давнее

поле? а умерло

поле

и где же теперь

незабвенная Анна

свет Алексеевна

где же — все страсти-молчанья твои? —

а возможно известный не-солнечный

свет — белизна что сугробов

российских белее

все еще тлеет обугливаясь

от никому в этом поле не нужных

шепотов давних твоих?.. — мы такою красою

не открывались! — удивления были —

лишь пламени-гибели

безмолвие — кругом-как-полем

горящего страха!.. — и мертвость

созрела — огня!.. — и замкнулась в единстве

забвенья огромность:

без проявления-ветра — пустое

Поле — полей

|1981|

замедленный август

день проходил

словно мелкими листьями

сором Земли дорогим

в мире дождя (или в небе дождя)

смутно мы были роились

не загораясь и не засветя — в океане

божьем — как в остове белом-бескрайнем… —

и надо сказать:

это спокойно и трудно

жить-поживать и глаза не поднять

чтоб засветиться — и неким сырьем

в боге (позволю себе это слабое знание)

мокнуть — бывая его притяжением

собственным — книзу

|1981|

рожь — та же самая — рожь

солнце во ржи — словно сон мой:

как в алости — древлей! —

дрожью-и-медленно:

верхами колосьев (дорога утеряна)

жизнь-моя-сон-о-цветение-Господи

движется в красном и режет как

мною-щемящестью

сон — уже яркий — берез: тут и там

с соловьями (как будто местами

в ветре таятся немногими

нежного: в воле: ума) —

стынет-потрагивает будто в полете

кивками-как-веяньем-крови

робкие — душами где-то — природы места —

где-то в них пенья высо́ты (хотя и

не слышим — да с радостью)

долго тая́

(будто в собственных доньях)

|1981|

вздрог ромашки

облачко! —

так ли мгновенье

(невидимость-видимость)

смерти б моей покачнулось однажды —

(что же

мне выбрать

дороже):

ветр — драгоценностью — мельком! —

словно в полете

проснувшемся мною — первичным:

свежесть! —

отсутствия памяти

|1981|

мама в малиннике

а собирала

малину! чтоб помнил (и плакал) тебя

и чтоб через день через четверть какого-то века

свежесть как ангел (все тот же: движения

не было вовсе)

все прибывала! давно голоса за рекою

будто играют о друге! теперь возвращаемый

силами-ве́трами мира

в скорби я — тенью: к тому же

легок туман: неужели свечения