Собрание сочинений - [18]

Шрифт
Интервал

       Не сердце ли набат свой бьет давно?
       Да, этот раб, — раб честный, — весь взволнован —
       Звучит в груди, неволей не закован.
       6
       О сердце-раб! Да будет не закован
       Твой колокол! Тобой я очарован,
       И умилен, и радостно взволнован…
      …Не правда ли, в набат я бил смешно?
       Плохой звонарь, я устарел давно, —
       Ведь разбудить всех спящих мудрено.

1 января 1898

КРОВАВЫЙ ПОТОК

(Сонет)

       Утихнул ветерок. Молчит глухая ночь.
       Спит утомленная дневным трудом природа,
       И крепко спят в гробах борцы — вожди народа,
       Которые ему не могут уж помочь.
       И только от меня сон убегает прочь;
       Лишь только я один под кровом небосвода
       Бестрепетно молюсь: "Да здравствует свобод!
       Недремлющих небес божественная дочь!"
       Но всюду тишина. Нет на мольбу ответа.
       Уснул под гнетом мир — и спит он… до рассвета,
       И кровь струится в нем по капле, как ручей…
       О кровь народная! В волнении жестоком
       Когда ты закипишь свободно — и шатеном
       Нахлынешь на своих тиранов-палачей?..

22 сентября 1899

СТИХОТВОРЕНИЯ НЕИЗВЕСТНЫХ ЛЕТ

ПЕРВЫЙ ГРОМ

       Я весеннее раннее утро люблю:
       Чудно всходит оно над землею родной.
       И о том только бога усердно молю,
       Чтобы гром, первый гром загремел надо мной.
       Оживится земля со своими детьми;
       Бедный пахарь на ниве вздохнет веселей…
       Первый гром, чудный гром, в небесах загреми
       И пошли дождь святой для засохших полей!
       Как раскинется туча на небе шатром, —
       Всколыхнется душа, заволнуется грудь…
       Первый гром, чудный гром, благодетельный гром,
       Для отцов и детей ты убийцей не будь!
       Никого не убей, ничего не спали,
       Лишь засохшие нивы дождем ороси,
       Благодетелем будь для родимой земли,
       Для голодной, холодной, но милой Руси.

ВЕКОВЕЧНАЯ СТАРУХА

       Бедность проклятую знаю я смолоду.
       Эта старуха, шатаясь от голоду,
       В рубище ходит, с клюкой, под окошками.
       Жадно питается скудными крошками.
       В диких очах видно горе жестокое,
       Горе тоскливое, горе глубокое,
       Горе, которому нет и конца…
       Бедность гоняют везде от крыльца.
       Полно шататься из стороны в сторону!
       Верю тебе я, как вещему ворону.
       Сядь и закаркай про горе грядущее,
       Горе, как змей ядовитый, ползущее,
       Горе, с которым в могилу холодную
       Я унесу только душу свободную;
       Вместе же с нею в урочном часу
       Я и проклятье тебе унесу.
       Не за себя посылаю проклятия:
       О _человеке_ жалею — о _брате_ — я.
       Ты надругалась руками костлявыми
       Над благородными, честными, правыми.
       Сколько тобою мильонов задавлено,
       Сколько крестов на могилах поставлено!
       Ты же сама не умрешь никогда,
       Ты _вековечна_, старуха-нужда!

ГЕНЕРАЛ ЕРОФЕЙ

(Легенда)

       Ерофей-генерал побеждал и карал
       Пугачева в Разина Стеньку.
       Получивши "абшид" без мундира, спешит
       Он в родную свою деревеньку.
       Приезжает туда. Деревенька худа;
       Обнищали его мужичонки,
       Нагишом ходят все. Генерал с фрикасе
       Перешел… на телячьи печенки.
       Он сердито сквозь строй прогонял, как герой,
       Не жалея березовой рощи;
       А теперь уж не то: ходит..в.??атском пальто
       Генерал, преисполненный мощи.
       Он хандрит и ворчит, грозно палкой стучит,
       Напевая мотивы из "Нормы":
       "Суета! Суета! Жизнь не та, жизнь не та,
       Как, бывало, жилось… до реформы!"
       Ненавидя толпу, он прибегнул к попу,
       И, беседуя кротко с поповной,
       Так он сделался прост, что в рождественский пост
       И не думал о страсти любовной.
       Генерал Ерофей в пост успенский шалфей
       Пил с молитвой и верою жаркой;
       Но зато в мясопуст от поповниных уст
       Кипятился за пенистой чаркой.
       Буйный дух в нем исчез, говорить стал на "ес"…
       "Нравы наши-с… Да в том-то и горе-с,
       Что прошли времена-с, позабыли о нас…
       По латыни-с: О, tempera, mores!" [8]
       Генерал выпивал: Поп главою кивал,
       Восклицая: "Из праха изыдем,
       Обращаемся в прах!" — Снова рюмочку тррах…
       Так и дальше. Все idem per idem.
       Допивая шалфей, раз вздремнул Ерофей.
       Вдруг влетает волшебница-фея
       И пред ним держит речь: "Чтобы силы сберечь,
       Не вкушай, друг любезный, шалфея!" —
       "Как же быть мне с попом? — В онеменьи тупом,
       Побледневши белее рубашки,
       Генерал вопросил: — Я в отставке, без сил,
       И мои прегрешения тяжки!" —
       "Человече простой, ты травами настой
       Свой напиток. Есть чудные травы.
       Вот рецепт мой, бери. И держу я пари:
       Ты очистишь российские нравы.
       Каждый любит свое — и еду и питье.
       Шнапс у немцев…. _Вас? Шпрехен зи дейч_? - [9]
       У французов — клико; а тебе так легко,
       Ерофей, сочинить "ерофеич"!"
       И мила и нежна улетела она —
       Легкокрылая, резвая фея.
       Вместо злата и лепт, очутился рецепт
       В генеральских руках Ерофея.
       Он настойки вкусил — и прибавилось сил.
       Заскакал, как лихой кабардинец,