Собрание сочинений, том 9 - [43]
В субботу, 23-го сего месяца, начался судебный процесс: перед полицейским судьей на Боу-стрит, г-ном Генри, предстал г-н Хейл, владелец фабрики ракет в Ротерхайте, на которую правительством был наложен арест. В этот день судебные прения вращались лишь вокруг вопроса о том, являлись конфискованные взрывчатые материалы порохом или нет. Г-н Генри, откладывавший свое решение до вчерашнего дня, сейчас объявил, вопреки мнению известного химика, г-на Юра, что эти материалы являются именно порохом. В соответствии с этим он оштрафовал г-на Хейла на 2 шилл. с каждого фунта пороха, обнаруженного у него сверх разрешенной законом нормы, причем этот излишек равнялся 57 фунтам. Затем У. Хейл, его сын Р. Хейл и Дж. Бойлин были подвергнуты судебному допросу по обвинению в том, что в период с 13 сентября 1852 по 13 апреля 1853 г. они в разное время изготовили или приняли заказы на изготовление нескольких крупных партий ракет. Правительственный поверенный г-н Бодкин заявил, что г-н У. Хейл несколько раз безуспешно обращался к английскому правительству с предложением о продаже своих ракет, что с октября 1852 г. у него было занято большое количество рабочих, из которых часть являлась эмигрантами, что весь процесс производства хранился в величайшей тайне и что отчеты таможенного ведомства о перевозках опровергают утверждение г-на Хейла, будто он вывозил свои ракеты через таможню. В заключение г-н Бодкин заявил:
«Стоимость ракет, найденных у г-на Хейла, оценена в одну— две тысячи фунтов стерлингов. Откуда взял он эти деньги? Ведь совсем недавно г-н Хейл был банкротом и освободился от банкротства, выплатив лишь 3 шилл. за каждый фунт долга».
Сержант сыскной полиции Дж. Сандерс сообщил, что им было захвачено «1543 заряженных ракеты, 3629 ракетных головок, 2482 ракетных остова, 1955 незаряженных ракет, 22 железных ядра, 2 инструмента для взрыва ракет». Вызванный вслед за тем в качестве свидетеля г-н Уцнер сообщил, что он в течение 15 лет служил офицером прусской артиллерии и во время венгерской войны был штабным майором. У. гг. Хейлов он работал по производству ракет в Ротерхайте. До поступления на фабрику он сидел пять — шесть месяцев в Мейдстонской тюрьме за кражу, совершенную им, как он заявил, вследствие крайней нужды. Важнейшая часть его показания состояла буквально в следующем:
«С Хейлами меня познакомил г-н Кошут. Я впервые виделся с г-ном Кошутом по этому делу прошлым летом после его возвращения из Америки; приблизительно в середине сентября я видел г-на Хейла-старшего в обществе г-на Кошута в доме последнего; тут же присутствовал один венгр, его адъютант. Г-н Кошут сказал обо мне г-ну Хейлу: «Этот человек служил в венгерской армии, он — бывший прусский артиллерийский офицер, и я могу рекомендовать его Вам в качестве работника для участия в изготовлении наших ракет или ваших ракет», — не помню точно, какое именно слово он употребил. Г-н Кошут сказал мне, что я буду получать 18 шилл. в неделю, и советовал мне держать все это дело в полной тайне; г-н Хейл, сказал он, разъяснит мне, в чем будут заключаться мои обязанности. Г-н Кошут говорил то по-венгерски, то по-английски; г-н Хейл, по-видимому, не знает немецкого языка. Слова «в тайне» были сказаны мне по-немецки. Вскоре после этого Р. Хейл направил меня в Пимлико для свидания с г-ном Кошутом, с которым я и встретился на Пикеринг-плейс; там же находились У. Хейл и еще один венгр. Нам предстояло испытать аппарат для метания ракет; когда все мы собрались, аппарат был установлен, и мы проделали опыт с ракетами. Разговор шел отчасти на английском языке и касался главным образом качества ракет и т. д. Мы пробыли там около полутора часов, и когда все было кончено, г-н Кошут и г-н Хейл попросили нас выйти осторожно из дому, по одному; г-н Хейл присоединился к нам на углу улицы. Г-н Кошут несколько раз повторил нам при этом свидании, чтобы мы держали в тайне его отношение к ракетам».
Затем был допрошен г-н В. Герлах, тоже немец, который дал свое показание через переводчика. Он работал на фабрике г-на Хейла, принимал участие в изготовлении ракет. Кроме него там работали еще три венгра. Он был рекомендован г-ну Хейлу г-ном Кошутом, но никогда не видел их обоих вместе.
Г-н Генри, который мог либо наложить на обвиняемых дисциплинарное взыскание, оштрафовав их на 5 фунтов, либо передать дело в суд присяжных, выбрал последнее, но согласился отпустить на поруки обоих Хейлов. Г-н У. Хейл заявил, что он отказывается просить кого бы то ни было из друзей быть поручителем за него самого или за его сына, после чего оба обвиняемых были отведены в Хорсмонгер-лейнскую тюрьму.
Совершенно очевидно, что приведенные выше свидетельские показания явно противоречат письму г-на Хейла-старшего, о содержании которого я уже сообщал вам[86], а также письмам г-на Кошута к капитану Майн Риду и лорду Дадли Стюарту, где г-н Кошут уверяет, что он никогда ничего не слыхал ни о г-не Хейле, ни о его ракетах. Было бы, однако, несправедливым делать из этого какие-либо выводы, пока г-н Кошут не даст дальнейших объяснений. А что касается г-на Уцнера, то не позорно ли, что один из наших талантливых соотечественников, оказавшихся на чужбине, человек, жаждущий трудиться, как он доказал это, согласившись наняться простым рабочим за 18 шилл. в неделю, был доведен крайней нуждой до воровства, тогда как некоторые немецкие эмигранты, известные своим бездельем, позволяют себе растрачивать те небольшие суммы, которые предназначены для революционеров, на разные самозванные миссионерские поездки, смехотворные заговоры и всякого рода трактирные conciliabules?
