Собрание сочинений, том 4 - [8]

1) Криге утверждает в этой статье, что он «не привык заниматься логической эквилибристикой в бесплодной пустыне абстракций». Однако любой номер «Volks-Tribun» доказывает, что Криге занимается именно «эквилибристикой» — хотя и не «логической» — философскими и сентиментальными фразами.

2) Положение «отдельный человек живет индивидуально» (что уже является бессмыслицей) Криге выражает с помощью следующей нелогической «эквилибристики»: «Пока человеческий род вообще находит свое воплощение лишь в индивидуумах».

3) От «усмотрения творческого духа человечества» — духа, который нигде не существует, — должно зависеть «прекращение современного положения вещей».

4) Идеал коммунистического человека таков: «Он носит на себе печать рода человеческого» (про кого нельзя сказать того же самого уже теперь?), «определяет свои собственные цели сообразно целям рода человеческого» (как будто человеческий род есть некая личность, у которой могут быть свои цели!) «и лишь для того старается стать вполне самим собой, чтобы иметь возможность отдать роду человеческому всего себя, какой он есть и каким может стать» (полное самопожертвование и самоунижение перед каким-то фантастическим призраком).

5) Отношение отдельного человека к роду человеческому характеризуется также посредством следующей напыщенной бессмыслицы: «Все мы, как и наша индивидуальная деятельность, являемся только симптомами великого движения, происходящего глубоко в недрах человечества». «Глубоко в недрах человечества» — где же это? Согласно этой фразе, действительные люди есть только «симптомы», отличительные знаки «движения», происходящего «в недрах» призрачного мира.

6) Борьбу за коммунистическое общество этот сельский пастор превращает в «поиски того великого духа общности», который он заставляет «искриться чудесными красками в чаше святых даров» и подобно «святому духу пылать в очах брата».

После того как революционное коммунистическое движение превращено таким образом в «поиски» святого духа и святого причастия, Криге, разумеется, может также утверждать, что «нужно только познать» этот дух, «чтобы объединить всех людей любовью».

7) Этому метафизическому выводу предшествует следующее смешение коммунизма с причастием^{4}: «Дух, торжествующий над миром, дух, властвующий над бурей и грозами (!!!!), дух, исцеляющий слепых и прокаженных, дух, дающий всем людям испить от одного вина» (мы предпочитаем различные сорта) «и отведать от одного хлеба» (французские и английские коммунисты более требовательны), «дух вечный и вездесущий, — это и есть дух общности». Если этот «дух» действительно «вечен и вездесущ», то совершенно непонятно, как, следуя за Криге, можно объяснить столь долгое существование частной собственности. Правда, этот дух не был «познан» и потому являлся «вечным и вездесущим» только в собственном воображении Криге. Здесь, таким образом, Криге под именем коммунизма проповедует старую религиозную немецкую философскую фантазию, которая прямо противоречит коммунизму. Вера, а именно вера в «святой дух общности», — это то, в чем коммунизм меньше всего нуждается для своего осуществления.

ОТДЕЛ ЧЕТВЕРТЫЙ ЗАИГРЫВАНИЕ С РЕЛИГИЕЙ

Разглагольствования Криге о любви и его выпады против эгоизма есть, само собой разумеется, не что иное, как высокопарные откровения души, целиком проникнутой религией. Мы сейчас увидим, как Криге, который в Европе постоянно выдавал себя за атеиста, пытается здесь под трактирной вывеской коммунизма сбыть все мерзости христианства и кончает — совершенно последовательно — самоосквернением человека.

В № 10, в статьях «Чего мы хотим» и «Герман Криге — Харро Харрингу» утверждается, что цель коммунистической борьбы состоит в следующем:

1) «Сделать религию любви истиной и превратить в реальность столь долгожданную общность блаженных небожителей». Криге не замечает только, что эти христианские мечтания есть лишь фантастическое выражение существующего мира и что поэтому их «реальность» уже проявляется в дурных отношениях этого существующего мира.

2) «Во имя этой религии любви мы требуем, чтобы голодный был накормлен, жаждущий напоен, нагой одет», — требование, которое вот уже в течение 1800 лет до одури повторяется без малейшего успеха.

3) «Мы учим проявлению любви», ради

4) «восприятия любви».

5) «В их царстве любви не может водиться никаких чертей».

6) «Его» (человека) «священнейшая потребность заключается в том, чтобы целиком, всей своей индивидуальностью раствориться в обществе любящих существ, по отношению к которым он не сохраняет ничего, кроме

7) своей беспредельной любви». Можно было бы подумать, что в этой беспредельности теория любви достигла своей высшей точки, которая находится так высоко, что выше уже ничего нельзя придумать; оказывается, однако, существует нечто еще более высокое.

8) «Что представляет собой это горячее излияние любви, эта готовность приносить себя в жертву всем, это божественное стремление к общности, — что это такое, как не сокровеннейшая религия коммунистов, которой не хватает только соответствующего внешнего мира, чтобы она могла найти свое выражение во всей полноте человеческой жизни». Однако современный «внешний мир» дает, казалось бы, Криге полную возможность находить самое широкое «выражение» для его «сокровеннейшей религии», его «божественного стремления», его «готовности приносить себя в жертву всем» и его «горячего излияния» от «полноты человеческой жизни».