Собрание сочинений, том 22 - [38]

в результате чего австрийские, и особенно венские, рабочие завоевали себе совершенно иное место в движении. Еще несколько лет тому назад движение в Австрии сошло почти на нет, рабочие немецких и славянских коронных земель были расколоты на враждующие партии и расточали свои силы во внутренней борьбе; если бы всего лишь три года тому назад кто-нибудь стал утверждать, что Вена и вся Австрия 1 мая 1890 г. покажут всем пример, как надо отмечать классовый праздник пролетариата, — его подняли бы на смех. Не следует забывать об этом факте, когда нам приходится высказывать свое суждение о тех внутренних раздорах, которые все еще поглощают силы рабочих в других странах, например во Франции. Кто же станет утверждать, что Париж не сможет сделать того, что сделала Вена?

Но 4 мая Лондон затмил Вену. Самым важным и самым грандиозным во всем майском празднике я считаю то обстоятельство, что 4 мая 1890 г. английский пролетариат, проснувшись от сорокалетней зимней спячки, снова включился в движение своего класса. Чтобы понять это, необходимо ознакомиться с предысторией 4 мая.

В начале прошлого года самый большой и самый бедный в мире рабочий квартал — лондонский Ист-Энд — стал постепенно приходить в движение. 1 апреля 1889 г. был учрежден Профессиональный союз рабочих газовых предприятий и чернорабочих (Gas Workers and General Labourers Union); в настоящее время в нем насчитывается до 100000 членов. При активном содействии главным образом этого заинтересованного союза (многие рабочие зимой работают на газовых предприятиях, а летом в доках) происходила грандиозная стачка докеров, которая вывела из состояния пассивности даже низшие слои рабочих восточной части Лондона[99]. В настоящее время среди этих большей частью необученных рабочих стали один за другим возникать профессиональные союзы, а уже имеющиеся у них союзы, до сих пор влачившие жалкое существование, быстро расцветают. Однако между этими новыми тред-юнионами и старыми была очень большая разница. Старые тред-юнионы, охватывающие «обученных» рабочих, носят замкнутый характер; они совершенно не принимают рабочих, не прошедших цеховой выучки, и этим сами создают себе конкуренцию со стороны нецеховых рабочих; они богаты, но чем богаче они становятся, тем больше они вырождаются в простые больничные и похоронные кассы; они консервативны и всячески открещиваются от «проклятого» социализма, насколько и пока это возможно. Напротив, новые союзы «необученных» рабочих принимают каждого товарища по профессии; они являются в основном, а союзы рабочих-газовщиков даже исключительно, союзами для проведения стачек и стачечными кассами; и если в их рядах не все еще поголовно социалисты, то во всяком случае своими руководителями они непременно желают иметь только социалистов и никого другого. А социалистическая пропаганда активно ведется в Ист-Энде уже много лет; особенно много в этом отношении сделали Элеонора Маркс-Эвелинг и ее муж Эдуард Эвелинг, которые за последние четыре года нашли в «радикальных клубах»[100], состоящих почти исключительно из рабочих, самую благодатную почву для пропаганды, которую они настойчиво проводили и, как теперь обнаружилось, с большим успехом. Во время стачки докеров г-жа Эвелинг была одной из тех трех женщин, которые занимались распределением пособий, и в благодарность за это г-н Гайндман — дезертир Трафальгар-сквера[101] — оклеветал их, объявив, будто они заставляли платить им за это из стачечной кассы по три фунта стерлингов еженедельно. Стачкой в Силвертауне, происходившей также в Ист-Энде зимой прошлого года, г-жа Эвелинг руководила почти совсем одна[102]; в комитете рабочих газовых предприятий она представляет созданную ею же женскую секцию.

Осенью прошлого года рабочие газовых предприятий завоевали в Лондоне восьмичасовой рабочий день, но в южной части города, в результате неудачной стачки, они его снова потеряли[103] и получили достаточное доказательство, что и в северной части Лондона это завоевание обеспечено отнюдь не навсегда. Стоит ли удивляться тому, что эти рабочие о готовностью откликнулись на предложение г-жи Эвелинг провести в Лондоне в соответствии с решением Парижского конгресса майский праздник в пользу законодательного установления восьмичасового рабочего дня? Совместно с некоторыми социалистическими группами, радикальными клубами и другими тред-юнионами Ист-Энда рабочие образовали Центральный комитет, который должен был организовать с этой целью большую демонстрацию в Гайд-парке. После того как выяснилось, что всякая попытка провести эту демонстрацию в четверг 4 мая неминуемо обречена в этом году на неудачу, было решено перенести ее на воскресенье 4 мая.

Для того чтобы по возможности все лондонские рабочие приняли участие в демонстрации, Центральный комитет с наивным простодушием пригласил также и Лондонский совет тред-юнионов. Эта организация состоит из делегатов от лондонских тред-юнионов, притом главным образом от старых профессиональных союзов «обученных» рабочих, и в ней, как и следовало ожидать, большинство составляют пока антисоциалистические элементы. Совет тред-юнионов увидел, что движение в пользу восьмичасового рабочего дня угрожает перерасти через его голову. Старые тред-юнионы тоже выступают за восьмичасовой рабочий день, но не за его законодательное установление. Восьмичасовой рабочий день они понимают так, чтобы за восемь часов работы выплачивалась нормальная поденная плата, — столько-то за час, — но чтобы в то же время каждому было разрешено работать сверхурочно любое количество часов в день при условии повышенной оплаты каждого сверхурочно проработанного часа в размере, скажем, платы за полтора или два часа обычного времени. Следовательно, речь шла о том, чтобы направить демонстрацию по линии борьбы за восьмичасовой рабочий день, устанавливаемый по «свободному» соглашению, а не за рабочий день, превращенный в обязательное правило парламентским актом. С этой целью Совет тред-юнионов объединился с Социал-демократической федерацией вышеупомянутого г-на Гайндмана, обществом, которое действует так, будто бы оно было единоспасающей церковью английского социализма, и которое, поступив вполне последовательно, заключило союз навеки с французскими поссибилистами