— Не слушай его, малый! — вмешался Джэк. — Том Плэт, ты только сбиваешь с толку мальчика со своим «Orio»!
— Должен же я ознакомить его с основными правилами мореходства! — возразил Том. — Управлять парусным кораблем — целое искусство, Гарвей. Я бы показал тебе, если бы…
— Знаю, ты бы его до смерти заговорил. Молчи, Том. Ну-ка, Гарвей, скажи, как ты возьмешь рифы у фок-вейля? Подумай хорошенько!
— Натяну вот эти… — ответил Гарвей, указывая на подветренную сторону.
— Что?
— Рейки. Потом притяну вот эту веревку, которую вы мне показали сзади…
— Это непорядок! — вмешался Том Плэт.
— Оставь! Он еще учится и не помнит всех названий. Не робей, Гарвей!
— Вспомнил: тали, зацеплю канат за фиш-тали и спущу…
— Надо сказать: закреплю паруса у гардели, — продолжал Гарвей, вдруг вспоминая затверженные названия.
— Покажи! — сказал Джэк.
Гарвей начал показывать и называть снасти.
— Кое-что ты позабыл, но мало-помалу всему научишься. На шхуне нет ни одной лишней снасти, потому что, если бы нашлось что лишнее, выбросили бы за борт. Вот послушай меня. Я тебя не худому научу: научу, как зарабатывать доллары и центы. А с деньгами в кармане ты можешь добраться из Бостона до Кубы и рассказать там, чему тебя научил Джэк. Ну а теперь обойдем шхуну вместе, я тебе буду называть все снасти, а ты повторяй за мною!
Он начал, а Гарвей, уже порядком уставший, нехотя поплелся за ним. Вдруг конец морского каната обвился вокруг его ребер. Дух замер у Гарвея от боли.
— Когда у тебя будет своя шхуна, — сказал Том Плэт, сурово взглянув на него, — ты можешь разгуливать такой походкой. А до тех пор бегай, когда исполняешь приказания. А для верности вот тебе еще!
Гарвею и без того было жарко от постоянного движения. Теперь от удара его бросило в жар. Гарвей был мальчик впечатлительный, достойный сын умного человека и чувствительной женщины. От природы он был решительного характера, но систематическое баловство сделало его страшно упрямым. Он взглянул на окружающих и заметил, что даже Дэн не улыбается. Очевидно, им это казалось в порядке вещей и ничуть не оскорбляло их нравственного чувства. Пришлось проглотить обиду и постараться запомнить урок. Долговязый Джэк назвал еще несколько снастей, а Гарвей извивался по деку, как угорь во время отлива, не спуская глаз с Тома Плэта.
— Отлично! — похвалил Мануэль. — Ужо вечерком я тоже покажу тебе все снасти. Ну, помаленьку и научишься!
— Недурно для пассажира, — подтвердил и Дэн. — А я тебя поучу на следующем дежурстве!
Диско озабоченно всматривался в туман, который становился все гуще и гуще перед носом корабля. Уже в десяти футах расстояния от утлегаря[2] не было видно ни зги. А мутные волны, шепча и словно лаская друг друга, катились вдаль торжественной, бесконечной чередой.
— Ну, теперь я тебя поучу тому, чему Долговязый Джэк не сумел научить! — воскликнул Том Плэт… И он схватил из отделения под палубой, у кормы, диплот и обмакнул его в баранье сало.
— Я тебе покажу, как летают голуби. Шш!
Диско повернул колесо, и шхуна пошла в другом направлении, Мануэль и Гарвей бросились ему помогать. Гарвей опустил кливер. Лот загудел, когда Том Плэт быстро начал им вертеть.
— Вперед! — нетерпеливо закричал Долговязый Джэк. — Мы всего в двадцати пяти футах от Огненного острова, а кругом туман. Не до фокусов теперь!
— Измерение глубины моря лотом своего рода фокус! — сказал Дэн. — Зачем ты это сделал, отец?
Диско переменился в лице. Его честь была затронута. Он пользовался среди остальных рыбаков репутацией искусного моряка и кичился тем, что знает отмели, как свои пять пальцев. За ним следовали и другие рыбачьи суда.
— Шестьдесят! — сказал он, взглянув на компас.
— Шестьдесят! — воскликнул Плэт, натягивая длинную мокрую веревку.
Шхуна еще раз повернула в другом направлении.
— Бросай! — приказал Диско четверть часа спустя.
— Как ты это узнал, отец? — прошептал Дэн, с гордостью глядя на Гарвея. Но Гарвей был слишком преисполнен сознанием своей ловкости, чтобы обращать внимание на него.
— Пятьдесят! — сказал отец. — Я думаю, мы теперь как раз находимся у Зеленой отмели!
— Пятьдесят! — кричал Том Плэт, которого почти нельзя было разглядеть в тумане.
— Насаживай приманку, Гарвей! — сказал Дэн, отыскивая лесу.
Шхуна, казалось, блуждала в густом тумане; передний парус обвис. Рыбаки смотрели на мальчиков, которые принялись за рыбную ловлю, и выжидали.
— Эй! — Леса Дэна вздрогнула. — Как это отец угадал? Помоги, Гарвей! Должно быть, крупная попалась!
— Они потянули и вытащили большую пучеглазую треску в полпуда весом. Она глубоко проглотила крючок с приманкой.
— Да она вся покрыта маленькими крабами! — удивился Гарвей, повертывая ее брюхом вверх.
— Положительно, ты видишь под водою, Диско! — заметил Джэк.
Якорь с плеском погрузился в воду, и рыбаки все забросили лесу.
— Можно их есть? — спросил Гарвей, вытаскивая с бьющимся от волнения сердцем вторую покрытую крабами треску.
— Конечно. Когда попадается вот такая вшивая треска, это значит, что она ходила стадом тысячами, а это верный признак, что она голодна и будет глотать не то что приманку, а голый крючок!
— Посмотри-ка, какая огромная! — кричал Гарвей, вытаскивая бьющуюся и тяжело дышащую рыбу. — Отчего бы нам не ловить треску всегда так, со шхуны, вместо того, чтобы выезжать на лодках?
