произошло с ним в 1846 г. вместе с отменой хлебных законов
[574], Но его товарища, пса Тоби, можно сравнить лишь с ним самим или же с
Эдуардом Мейеном. Эдуард Мейен, если он действительно когда-нибудь умрет, не нуждается в пифагорейском переселении душ. Об этом позаботился уже при его жизни Тоби. Я вовсе не хочу утверждать, что Эдуард Мейен служил моделью художнику при создании им виньетки титульного листа. Но, во всяком случае, я никогда в жизни не видел большего сходства между человеком и псом. Впрочем, ничего удивительного, Э. Мейен от природы — penny-a-liner, a penny-a-liner от природы — Тоби. Э. Мейен всегда любил посвящать назойливую благодать своего проворного пера уже готовым партийно-организационно-литературно-издательским предприятиям. Пожалованная сверху программа избавляет от труда самостоятельного мышления, чувство связи с более или менее организованной массой заглушает сознание собственного несовершенства, а мысль о существовании походной кассы преодолевает на время даже профессиональную угрюмость Тоби. Так, мы находим Эдуарда Мейена в свое время примазавшимся к злополучному демократическому Центральному комитету, этому пустому ореху, выросшему в 1848 г. из собрания немецких демократов во Франкфурте-на-Майне
[575]. В лондонской эмиграции он был деятельнейшим изготовителем литографированных листовок, куда были отчасти ухлопаны деньги кинкелевского займа для фабрикации революции; это, конечно, нисколько не помешало тому же самому Эдуарду Мейену перекочевать со всеми своими пожитками в лагерь принца-регента, хныкать об амнистии и действительно выклянчить себе позволение терзать из Вандсбека гамбургский «Freischutz» статьями по иностранной политике. Фогт, вербовавший «тех, которые», — людей, готовых «следовать его программе» и поставлять ему статьи, — к тому же размахивавший перед их глазами туго набитой походной кассой, как раз вовремя подоспел для нашего Эдуарда Мейена, бегавшего в тот момент без хозяина, так как по трудному времени никто не хотел платить собачьего налога. И какой яростный лай поднял Тоби при известии, что я собираюсь подорвать кредит фогтовского партийно-литературно-издательского предприятия и лишить заработка строчивших для него мопсов! Quelle horreur!
{Какой ужас! Ред.} Фогт дал своему Эдуарду Мейену столь же подробные инструкции об обязательной обработке «Главной книги», как и своему Эдуару Симону, и Эдуард Мейен действительно нашпиговал целых пять номеров газеты «Freischutz» (№ 17–21, 1860 г.) неудобоваримой болтовней из «Главной книги»
[576]. Но какая разница! В то время как Эдуар Симон исправляет оригинал, Эдуард Мейен искажает его. Элементарная способность к объективному восприятию заранее данного материала заключается несомненно в умении
списать печатную вещь, но наш Эдуард Мейен совершенно неспособен списать правильно и строчки. В характере Тоби недостает даже необходимой для списывания силы. Послушаем:
«Freischutz» № 17: «Газета» («Allgemeine Zeitung»)… «теперь уличена в том, что она… также… пользовалась содействием революционной партии, которую Фогт клеймит как серную банду немецких республиканцев».
Где и когда фантазирует Фогт о серной банде немецких республиканцев?
«Freischutz» № 18: «Именно Либкнехт выдвинул в «Allgemeine Zeitung» обвинение против Фогта, повторив там нападки, состряпанные Бискампом в лондонской газете «Volk»; но все свое значение эти нападки приобрели лишь тогда, когда Маркс переслал в «Allgemeine Zeitung» появившуюся в Лондоне листовку, авторство которой он приписал Блинду».
Фогт лгал много и без стеснения, но уже его адвокат Герман запретил ему ссылаться на лживое утверждение, будто не напечатанная в «Allgemeine Zeitung» статья Бискампа была «повторена» в ней Либкнехтом. И Фогту не приходит в голову сказать, будто я переслал в «Allgemeine Zeitung» листовку «Предостережение». Напротив, он определенно заявляет: «Именно г-н Либкнехт… переслал клеветническую листовку в «Allgemeine Zeitung»» («Главная книга», стр. 167).
«Freischutz» № 19: «Блинд определенно отрекся от авторства листовки, а владелец типографии засвидетельствовал, что она была передана ему для напечатания не Блиндом. Но твердо установлено, что пасквиль тотчас же был перепечатан по тому же самому набору в «Volk», что Маркс позаботился об опубликовании его в «Allgemeine Zeitung» и т. д.».
Фогт в «Главной книге» перепечатывает, с одной стороны, заявление Фиделио Холлингера, в котором последний свидетельствует, что листовка не набиралась в его типографии, а с другой стороны, мое контрзаявление, что первоначальный набор стоял еще неразобранным у Холлингера, когда «пасквиль» был снова напечатан в «Volk». И что за сумбур получается из всего этого у злополучного Тоби!
«Freischutz» № 19: «Что касается лиц» (будто бы говорили Энгельс и я, согласно письму Техова), «то это чисто рассудочные люди, не знающие никакой национальности».
Никакой сентиментальности, милейший Тоби, никакой сентиментальности — пишет Техов у Фогта.
«Freischutz» № 20: «Маркс… допустил, чтобы дуэлянты отправились стреляться в Остенде. Техов был секундантом Виллиха и т. д. Техов после этого инцидента порвал с Марксом и его Союзом».
