Собрание сочинений, том 12 - [25]

Утром 15-го О'Доннель взял инициативу в свои руки. Даже согласно пристрастному свидетельству «Debats», О'Доннель в течение первой половины дня не добился сколько-нибудь заметного успеха. Внезапно, около 1 часа дня, ряды национальной милиции начали рассеиваться без всякой видимой причины; в 2 часа они еще более поредели, а в 6 часов милиция вовсе исчезла с поля битвы, предоставив выдерживать всю тяжесть боя рабочим, которые сражались до 4 часов пополудни 16-го. Таким образом, в эти три дня кровавой бойни было два различных сражения: первое вела либеральная милиция буржуазии при поддержке рабочих против армии, второе вела армия против рабочих, покинутых милицией. Как сказано у Гейне:

«Старинная сказка, но вечно

Останется новой она».

[Гейне. Стихотворение из цикла «Лирическое интермеццо». Ред.]

Эспартеро покидает кортесы, кортесы покидают командиров национальной гвардии, командиры покидают своих солдат, а солдаты покидают народ. Впрочем, 15-го, когда на миг появился Эспартеро, кортесы собрались снова. Сеньор Асенсио и другие депутаты напомнили ему о его неоднократных торжественных обещаниях обнажить свой знаменитый меч Лючаны[45] в первый же день, как только свобода страны окажется в опасности. Эспартеро призвал небо в свидетели своего непреклонного патриотизма, и, когда он покинул собрание, все были полны надежды, что его вскоре увидят во главе восстания. Вместо этого он отправился в дом генерала Гурреа, где спрятался в безопасный от бомб погреб а la Палафокс; и больше о нем никто ничего не слыхал. Командиры милиции, которые накануне вечером прилагали все усилия к тому, чтобы побудить своих людей взяться за оружие, теперь с таким же рвением стремились разойтись по своим домам. В 2 часа 30 минут пополудни генерал Вальдес, на несколько часов захвативший в свои руки командование милицией, собрал на Пласа Майор солдат, находившихся под его непосредственным начальством, и заявил им, что тот, кто обязан был ими командовать, не явился и что, следовательно, каждый из них волен уходить домой. Тогда национальные гвардейцы ринулись по своим домам, поспешили сбросить свои мундиры и спрятать свое оружие. Таков, в главных чертах, отчет, который приводится в одном хорошо осведомленном источнике. Другой источник объясняет эту внезапную капитуляцию перед заговорщиками боязнью того, что победа национальной гвардии означала бы падение монархии и полное торжество республиканской демократии. Парижская «Presse»[46] тоже дает понять, что маршал Эспартеро, увидя, какой оборот придали делу демократы на заседании конгресса, не захотел принести в жертву трон и ринуться навстречу превратностям анархии и гражданской войны; поэтому он сделал все, что было в его силах, чтобы содействовать успеху О'Доннеля.

Правда, различные авторы сообщают различные подробности относительно времени и обстоятельств, при которых было сломлено сопротивление coup d'etat; но все согласны в отношении одного главного пункта, а именно, что Эспартеро изменил кортесам, кортесы — вождям, вожди — буржуазии, а буржуазия — народу. Это является новой иллюстрацией характера большинства европейских боев 1848–1849 гг. и грядущих боев в западной части европейского континента. С одной стороны, имеется современная промышленность и торговля, естественная руководительница которых, буржуазия, питает отвращение к военному деспотизму; с другой стороны, как только она начинает борьбу против этого деспотизма, в борьбу вступают сами рабочие — продукт современной организации труда— и требуют причитающейся им доли плодов победы. Испуганная последствиями союза, навязанного ей таким образом против ее воли, буржуазия вновь отступает под защиту пушек ненавистного деспотизма. В этом — секрет существования постоянных армий в Европе, секрет, который иначе остался бы непонятным будущему историку. Итак, европейской буржуазии дали понять, что она должна либо подчиниться ненавистной ей политической власти и отказаться от преимуществ современной промышленности и торговли и основанных на них общественных отношений, либо пожертвовать привилегиями, которыми на первоначальной стадии развития современной организации производительных сил общества был наделен только лишь один класс. Есть нечто столь же поразительное, сколь и неожиданное в том, что подобный урок оказалось возможным извлечь даже из опыта Испании.

Написано К. Марксом 25 июля 1856 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 4775, 8 августа 1856 г. в качестве передовой

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

К. МАРКС РЕВОЛЮЦИЯ В ИСПАНИИ

Сарагоса сдалась 1 августа в 1 час 30 минут пополудни; таким образом, перестал существовать последний центр, оказывавший сопротивление испанской контрреволюции. С военной точки зрения оставалось мало шансов на успех после поражений в Мадриде и Барселоне, после столь слабой диверсии восставших в Андалузии и после концентрического наступления подавляющих сил из Баскских провинций, Наварры, Каталонии, Валенсии и Кастилии. А если и имелись какие-нибудь шансы на успех, то они были парализованы теми обстоятельствами, что силами сопротивления руководил старый адъютант Эспартеро, генерал Фалькон, что в качестве боевого клича был дан лозунг «Эспартеро и свобода» и что население Сарагосы узнало о небывало смехотворном фиаско, которое потерпел Эспартеро в Мадриде