Собрание сочинений, том 11 - [31]

Таким образом, осаждающие и впредь будут прозябать в своем лагере. Они окажутся прикованными к нему собственной слабостью и русской полевой армией, и ряды их будут по-прежнему таять, а русские тем временем подтянут свежие силы; и если только новое английское правительство не пустит в ход какие-либо новые, до сих пор совершенно неизвестные ресурсы, то наступит день, когда англичане, французы, пьемонтцы и турки будут выброшены с крымской земли.

Написано Ф. Энгельсом около 9 февраля 1855 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 4323, 26 февраля 1855 г в качестве передовой

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

На русском языке публикуется впервые

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС ПАЛЬМЕРСТОН. — АРМИЯ

Лондон, 9 февраля. В связи с тем, что Пальмерстон и Сидни Герберт заняли новые министерские посты, должна была состояться процедура переизбрания их в парламент. По этой причине обе палаты отсрочили вчера свои заседания на неделю. Лорд Дерби и маркиз Ленсдаун в своих сообщениях в палате лордов о закулисной истории министерского кризиса повторили то, что уже не раз говорилось. Важным было лишь одно высказывание Дерби, раскрывавшее секрет положения лорда Пальмерстона. Как известно, Пальмерстон не имеет за собой никакой парламентской партии или клики, прикрывающейся названием партии. Виги, тори, пилиты питают к нему одинаковое недоверие. Манчестерская школа открыто выступает против него. Его личных приверженцев из числа мейферских радикалов (в отличие от манчестерских радикалов) насчитывается не более дюжины. Кто же и что в таком случае дало ему возможность навязать себя короне и парламенту? Его популярность? Она так же мало могла содействовать этому, как непопулярность Глад стона, Герберта, Грехема и Кларендона могла помешать им снова взять в свои руки бразды правления. Или может быть человек, никогда не принадлежавший ни к одной партии, попеременно всем служивший, поочередно всех покидавший и всегда балансировавший между всеми, является естественным вождем разложившихся партий, которые пытаются остановить ход истории путем создания коалиций? В данный момент это обстоятельство ничего не доказывает: оказалось же оно недостаточным, чтобы еще в 1852 г. вместо Абердина поставить во главе коалиции Пальмерстона.

Дерби дал ключ к решению загадки. Пальмерстон — открытый друг Бонапарта. Слишком поспешное признание им государственного переворота в декабре 1851 г. выдавалось тогда за причину устранения его из министерства вигов[49]. Он поэтому «persona grata» — человек, пользующийся доверием Бонапарта. А союз с Бонапартом в настоящий момент имеет решающее значение. Пальмерстон, таким образом, бросил внешнеполитический фактор на чашу весов министерских комбинаций, — и не в первый раз, как в этом легко можно убедиться при более близком знакомстве с историей английских министерств за период с 1830 по 1852 год.

Поскольку состояние армии в Крыму в настоящий момент уже не может быть использовано для министерских интриг, лорд Джон Рассел на вчерашнем заседании палаты общин отказался от своей мрачной оценки положения, позволил британской армии снова вырасти на пару десятков тысяч человек и обменялся по этому поводу поздравлениями с правоверным Гладстоном. Несмотря на это «парламентское воскрешение» британской армии, не подлежит никакому сомнению, что в настоящее время она как армия перестала существовать. Несколько тысяч человек еще продолжают считаться «годными к службе» потому, что для них не хватает места в госпиталях. Из 100000-й французской армии осталось каких-нибудь 50000 человек. Но что значит 50000 или 60000 человек, когда надо всю зиму удерживать Гераклейский Херсонес, блокировать Севастополь с юга, оборонять траншеи, а весной — с теми силами, которые останутся — перейти в наступление? Французы, возможно, держат наготове новые дивизии для отправки их морем в марте месяце, но они тратят много усилий, чтобы подготовиться к весенней кампании на континенте, и все говорит за то, что посланные ими подкрепления либо окажутся слишком слабыми, либо прибудут слишком поздно.

Доказательством беспомощности английского и французского правительств и того, что они бросили армию в Крыму на произвол судьбы, служат два шага, которые они предприняли, чтобы помочь беде.

Желая исправить ошибку, заключавшуюся в том, что экспедиция в Крым была предпринята с опозданием на четыре месяца, они совершают неизмеримо большую ошибку, посылая туда в разгар зимы, спустя четыре месяца после прибытия в Крым своих собственных войск, единственно еще пригодные остатки турецкой армии. Эта армия, сила и боеспособность которой были подорваны уже в Шумле вследствие нерадивости, неспособности и продажности турецкого правительства, будет таять в Крыму из-за голода и холода с такой быстротой, которая превзойдет даже достижения англичан в этой области.

Как только русские полностью сосредоточат свои силы и когда погода позволит начать полевые операции, они, вероятно, атакуют в первую очередь турецкие войска Омер-паши. Англичане и французы ждут этого, хорошо зная, какие незавидные позиции отведены туркам. Таким образом, союзники ясно показывают, что, бросая теперь турок на север, они сознательно совершают эту стратегическую ошибку. Только самые невероятные ошибки со стороны русских могут спасти турок от неминуемой гибели.