Собрание сочинений. Том 1 - [159]

Всем хочется лететь. Обидно сидеть в полутора часах от Диксона. Мы слышим его. Мы переговариваемся с ним. Начальник острова Светаков сообщает нам, что для нас жарко топится баня. Мы уже мечтаем об этой бане. Громкоговоритель над нашим ухом то и дело кричит:

— Полярники мыса Желания приветствуют экипаж Молокова, с нетерпением ждут прилета на Диксон.

Единственное утешение: прекрасно работающая радиосвязь. Вчера в двенадцать часов по московскому времени радист Гольчихи Шелковников через рации Лескин и Диксон передал телеграмму «Правде». В пять часов того же дня мы получили ответ через Диксон. Радисты Диксона буквально ставят рекорды, стирая расстояние, пургу, непогоду.

Когда я дописывал эти строки, пришел Побежимов и заявил, что погода должна улучшиться. Ему верим больше, чем приборам и охотникам. Он нас никогда не обманывал. Посмотрим.

17 марта

Все еще в Гольчихе! Мы уже знаем ее наизусть, — ее немногие домики. Шайтан-гору, чумы туземцев, флаг, болтающийся по ветру у метеостанции. Мы знаем всех здешних людей, их истории, жизнь, приключения. Юраки приходят запросто к нам в гости, сочувственно качают головой — птица большая, а лететь нельзя.

Сырые туманы утром. Такие же дни. Снег. Туман. Ждем. Пурга то поднимается, то стихает, но ясной погоды все нет и нет. Мутный горизонт.

27 марта

Сегодня на Диксоне необычайный гость. Он приехал вместе с отцом с Енисея, с промысла Слободчикова, что в пятидесяти километрах отсюда. На нем большой дубленый полушубок и беличья шапка, сползающая на нос. Его зовут Михаилом Емельяновым. Он промышленник. Ему одиннадцать лет.

В этом году Миша подписал договор, настоящий охотничий договор. Он подписывал его, дрожа от волнения. По договору он обязался сдать четырех песцов, а также хорошо учиться грамоте. Таймыртрест дал ему ружье-дробовик и лодку, которую здесь называют «веткой». Отвели Мише специальный сектор — пятнадцать песцовых настей, расположенных в трех километрах от дома.

— Ну что ж, Миша, учись, привыкай, пригодится, — сказал ему уполномоченный треста, известный всему охотничьему Северу Пятницкий.

— Я постараюсь, — ответил взволнованный Мишка.

Так Миша стал промышленником, как и отец.

Спросите у Миши: «Хорош ли нынче год?» Он подумает и солидно ответит: «Не шибко хорош, надо бы лучше».

Охотнику нельзя иначе отвечать, не солидно.

Но у Миши год хороший. Он часто обходит свои насти. Он научился настораживать капканы. Он относится к делу с детским азартом и страстью охотника. В этом году он уже выполнил наполовину договор: его капканы поймали двух песцов. Ликующий Мишка принес их домой.

— Вот-вот! — кричал он, захлебываясь.

Затем он поймал трех горностаев. А однажды, выйдя с ружьем на «охоту», он увидел на скале двух зайцев. Сдерживая волнение, он начал подкрадываться к ним, потом выстрелил. Одного он принес домой, другой убежал ковыляя. Скоро Миша убил еще одного зайца. Теперь никто не скажет, что ему даром дали ружье. Отец сам сказал ему при всех:

— Будешь охотником.

А отец знает.

Сейчас Мишка мечтает об охоте на оленя и на медведя. Он учится стрелять, мишенью служит консервная банка. Он умеет править четверкой собак. Косматый «Борька» — лучший друг Мишки. Детей вокруг нет больше. Мишке дружить не с кем. Но и скучать Мише некогда. Весь день — в работе. Помимо всего прочего, Мишка ведет дневник. Наблюдает погоду. Отлично знает ветры. У него компас. Больше всего Миша любит зюйд-ост. Хороший ветер.

Так и растет этот мальчик с далекого Севера. Знает повадки зверя, умеет бегать на лыжах, терпеть при случае голод и нужду, холод. На Диксоне Миша интересовался всем — радиоцентром, патефоном, музыкой, телефоном. Но он ничему не удивлялся: все он принимает как должное.

Обо всем он читал в книжках, слышал в рассказах проезжих промышленников, — в жизни все бывает, удивительного нет.

Спросите у Миши: «Хочешь уехать с Севера?» Закричит: «Ни за что!»

Потом задумается, тихо прошепчет заветное:

— Машины увидать охота. Автомобили. Трамваи. Метро.

Встряхнет головой: «Все равно увижу. Вырасту и поеду. А потом опять вернусь сюда обратно».

Все увидит Миша. Все узнает глазастый парнишка с Севера. Хорошая горячая кровь течет в его жилах. С такой кровью не застынешь на месте. До свидания, гость с Диксона — Миша Емельянов!

Визжат собаки, скрывается нарта. До свидания!

30 марта

На Диксоне сохранился старый маяк, деревянная обледеневшая вышка, очень похожая на сельскую звонницу с пожарным колоколом. Сейчас тут развешаны шкуры белых медведей, своеобразные флаги зимовки.

Деревянный «маяк» с керосиновым фонарем — это все, что осталось от старого «порта» Диксона.

Черная коленкоровая потрепанная тетрадь, бережно сохраняемая на острове, открывается выразительной записью командира судна «Лена», посетившего Диксон 23 августа 1912 года и обнаружившего здесь «поломанные порожние койки, тачки, лопаты и порванную меховую одежду».

Маленький, угрюмый, скалистый остров на далеком севере — 73°80" северной широты и 80°23" восточной долготы — был известен только географам. Предсказание капитана Норденшельда, что эта «лучшая на всем северном берегу гавань, ныне пустая, скоро превратится в сборное место множества кораблей», ожидало своего выполнения.