Собрание сочинений. Т. 2. Старинные рассказы - [201]

«… сей дьяк Василий Варенцов в церкви был так пьян, что не знал, что читать, в течение вечерни еще читал кое-как, но при утреннем богослужении потерял сознание до того, что забыл, что он в церкви, и ударил трепака».

Тут мы делаем в рассказе перерыв и на время возвращаемся к утреннему туману над городом Свияжском.

* * *

Когда туман над городом Свияжском зашевелился и уже некому и нечего стало проигрывать в карты, — гости городничего один за другим выползли из-за столов и из-под столов. Трудовая ночь закончилась, от тезоименитства городничего остались одни пустые бутылки и несколько селедочных хвостов, в большинстве обсосанных. Застегивая непокорными пальцами пуговицы и наматывая заново шейные платки, почтмейстер, смотритель богоугодных заведений и прочие гоголевские типы начали расползаться по домам, по пути подпирая стены, невысокие шаткие заборы и стволы великолепных лип, не нуждавшихся в подпорках.

С последними гостями, наиболее ослабевшими от пережитого, но и наиболее упорными в отрицании необходимости перехода к очередным делам, вышел проветриться и сам хозяин, которого закадычные его друзья поддерживали под ручки и за талию. Так как жизнь в городе еще не проснулась, то опыт хорового, правда — нестройного пения был очень удачен на пустынной улице. Особенно охотно присоединились к хору собаки, которых в Свияжске было, во всяком случае, не меньше, чем взрослых граждан.

А туман все поднимался, и притом с такой отчетливостью, что двухэтажные домики были от него свободны, а водокачка, пожарная каланча и упраздненная за ветхостью колокольня церкви св. Николая были еще увенчаны прозрачным облаком. Как выше сказано, одновременно с туманом на эту колокольню подымался и дьячок Василий Варенцов, не в полном сознании чувств, но с жаждой подвига. Что за предметы он нес с собой, — до сих пор осталось невыясненным; но в том, что в кармане его была косушка водки, не могло быть сомнения. Эту косушку дьячок вознамерился осушить на самом высоком месте, коего ему удастся достигнуть в это прекрасное утро.

В дальнейшем описании должны бы соучаствовать световые эффекты, о которых мы узнаем только из официального донесения свияжского городничего. Должно также играть известную роль столкновение двух туманов, одного — в голове почтенных граждан, наблюдавших явление, другого — окутавшего вершину колокольни. Известно, что даже в горах туманы меняют до причудливости очертания предметов и людей. Во всяком случае, перо городничего как непосредственного свидетеля так называемого «явления в городе Свияжске» будет красноречивее всяких наших толкований. И вот что читаем мы в его донесении:

«Сего Июня 15-го числа на упраздненной колокольне церкви св. Николая крест вдруг покрылся как бы белой пеленой и стал невидим. Через пять минут пелена стала проходить к правой стороне, и когда открылся весь крест, то показалась на верху оного, в рост человека, человеческая фигура, стоящая на одной правой ноге, на левом плече держала крест, а в правой руке и на голове подобие треугольника; одежда беловатого цвета, а лицо смуглое. Через пять минут цвет одежды переменился в светло-желтый, а в правой руке был уже не треугольник, а предмет блестящего вида. После чего явление стало исчезать, а с креста посыпались звезды бледного цвета, посреди же него показалась голова, как пишется Спаситель Нерукотворный, с тою лишь разницей, что голова была не на полотне. Потом снова крест покрылся пеленою, и явление возобновилось прежним порядком, исключая того, что звезды уже не падали и не звенели наподобие стекла. Одновременно с вершины упраздненной колокольни раздались слова, достигавшие до уха некоторых, но неясные по значению. Сего явления были свидетелями многие благородные чиновники города».

Относительно слов некоторые из благородных чиновников утверждали, что смысл был понятен, но для повторения их вслух неуместен и к явлению прямого отношения, очевидно, не имел. Звезды же видели все, а одному из ближе стоявших будто бы одна звезда ударила в непокрытую голову, произведя легкое рассечение кожного покрова, однако найдена им, за общим смятением, не была.

Таковы подробности знаменитого в летописях города Свияжска явления на колокольне св. Николая. Раскрытие его тайны последовало много позже, лишь в порядке разбирательства уже упомянутого нами дела об оскорблении несуществовавшего лица.

Нужно, однако, сказать, что это последнее дело затянулось на многие годы, так как сначала было как бы положено под сукно и лишь потом всплыло при пересмотре всех незаконченных производством дел, что случилось уже в эпоху великих реформ. Возникло оно, как известно, по доносу отца Андроника о неприличном поведении дьячка Василия Баренцева, в пьяном виде «ударившего трепака» в неподобающем случаю месте. Последнее же заключение по этому делу писал уездный протоиерей, человек образованный и неплохой юрист, которому мы, для завершения настоящего несколько путаного повествования, и предоставляем слово:

«…что же касается того, что помянутый дьяк в церкви ударил Трепака, то, как это показывается одним только свидетелем, каковое показание, на основании 330 ст. XV тома 2 части Свода Законов, считается недостаточным, и поелику, по требованию примечания к ст. 1534 Уложения о наказаниях изд. 1866 г., не заявили об этом жалобы ни сам Трепак, ни его супруга, ни родители, то таковое обвинение оставить без последствий, не лишая Трепака права самому лично жаловаться за свою обиду, если он того пожелает».