Собрание сочинений - [174]

       Но тайно припадем от Яузы ко граду;

       Немногий отдых мы полкам своим дадим

       И, силы подкрепив, к сраженью полетим.

       Ты, солнце, от Москвы еще лучей не скрыло;

       О! если б в ней царя в сей день ты озарило!

КОММЕНТАРИИ

Ливонцев против нас, черкасов ополчили. — Ливонцы — здесь: немцы (осенью 1612 г. Сигизмунд III повел к Москве трехтысячный отряд немецких наемников, но дошел только до Волоколамска). Черкасы — казаки-украинцы (служили в отряде Ходкевича, в 1612–1614 гг. совершили рейд по русскому Северу).

Какая искренность в ней дерзость возбудила? — Какова истинная причина ее дерзости?

Эдем — земной рай.

…чрез множество грядущих вижу лет, // Я вижу, вижу я, что Польши в мире нет! — Намек на три раздела Польши (1772, 1793, 1795 гг.) между Австрией, Пруссией и Россией, в результате которых она перестала существовать как самостоятельное государство.

ДЕЙСТВИЕ V

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Театр представляет ту же часть Москвы, но укрепляемую от поляков по той стороне реки низким острогом, который ставится посредине сцены. Несколько вооруженных поляков

Военачальник польский

       Теперь забыли нас и счастие, и Бог!

       Защитой служит нам единый сей острог;

       Россияне Москву как тучи оступили,

       Но стены градские мы твердо укрепили;

       Нам должно ход в пролом россиянам пресечь.

       От сей страны в полях сверкает вражий меч;

       Пожарский в ратный бой полки свои поставил,

       Он в мыслях силы все на здешню часть направил;

       И наши войски мы к отпору соберем!

Другой начальник

       Не пустим их в Москву или у стен умрем!

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Те ж и польский вельможа Хоткеев

Хоткеев

       Крепитесь, сколько льзя, друзья мои, крепитесь!

       В последний раз против россиян ополчитесь.

       Найдите способы и меры между тем

       Власть нашу продержать хотя единым днем;

       Вдали явился нам российский враг всегдашний,

       Украинский гетман с полками Сагайдашный;

       Он с новой силою на россов притечет

       И так, как ветер прах, их войски возмятет!

       Известен умысл нам, известен ков боярский:

       К пролому приступить намерен князь Пожарский;

       Но верная теперь для нас защита есть:

       Московских дев сюда велели мы привесть

       И в первом их ряду пред войсками поставить,

       Окованными их россиянам представить.

       Пусть ежели на нас идти они хотят,

       В них стрелы первые и молнии летят.

       Пусть жалость жены в них, пусть ужас производят;

       Иль с ними все помрет! но се девиц приводят!

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТИЕ

Те ж и София, сопровождаемая несколькими девицами московскими; все они в оковах, волосы имеют распущенные, шествуют в отчаянии; за ними следуют воины польские с копиями и обнаженными саблями

Военачальник польский

       Удобно ли на них без жалости воззреть?

       И должно ль в цвете лет сим девам умереть?

София

(озираясь)

       Куда нас привели?.. ах! тщетно жизнью льститься!

       Нам смерть везде грозит и час настал проститься.

Девицы друг друга обнимают и во слезах прощаются.

Вельможа

(воинам)

       Их узы надлежит к острогу утвердить,

       Дабы обратный путь им в домы преградить.

Поляки жен поставляют у самого острога и за ними располагаются.

София

       Парфения! увы! гонимая судьбою,

       Стань вместе тут со мной, пусть я умру с тобою!

       Делили мы с тобой приятны времена,

       С тобою вместе нас и смерть сразить должна.

       За нашу к вам любовь, за наше почитанье

       Какое лютое, поляки, воздаянье!

       Когда Россия вся пренебрегала вас,

       Вы видели в Москве одних преклонных нас;

       В возмездие любви, в награду сей приязни

       Вы нам готовите презренье, ужас, казни.

Хоткеев

       Когда россияне готовят казни нам,

       В отчаяньи мы смерть определили вам.

       Умрите!

Парфения

                      Из каких вы нас губите правил?

Хоткеев

       Из правил мщения!

София

                                        И Вьянко нас оставил!

       Кто может наших слез потоки отереть?

Парфения

       Не в узах — я в венце Софию льстилась зреть!

       Мечтались на тебе мне брачные покровы,

       Не черные сии одежды и оковы;

       Мне зрелись пред тобой разбросанны цветы,

       Всё, всё исчезло вдруг! — забвенна Вьянкой ты!

Хоткеев

       Отец Желковского от раны умирает,

       А сын его в Москве сокровища сбирает;

       Чего мы не могли доныне вображать,

       Из града хочет он с богатством убежать;

       Родителева скорбь его остановила,

       И, может быть, корысть за стены удалила.

София

       Пускай из града он с богатством убежит,

       Ему быть счастливу на свете надлежит.

       Люблю его! люблю! и небу поручаю;

       Да будет Вьянко жив, а я мой век скончаю.

       Ах! горько без него и жизнь кончать, и жить…

       Но жизнию его должна я дорожить.

       Исчезните мои наружны украшенья,

       Которы льстили мне во время утешенья.

(Она срывает свои уборы.)

       В дыму и в пламени мне кажется весь град!

       Разверзся предо мной, разверзся мрачный ад!..

       Какие огненны мне зримы тамо реки!

       О! как страдают здесь несчастны человеки,

       Которые свою отчизну предают

       И клятвы не хранят, которую дают.