Собрание сочинений - [173]

Князь Димитрий

(продолжает)

       Доколе будет кровь россиян верных течь!

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Те ж и Леон с мечем Желковского

Леон

       Вот меч Желковского!

Князь Димитрий

                                              Отдай ему сей меч,

       Его невинность я пред всеми возвещаю!

       Исполни мой приказ, вину твою прощаю,

       Я клятву дал к отцу сейчас его пустить.

       Лежащему у ног злодею подло мстить.

(Вестнику.)

       Пойдем!

ЯВЛЕНИЕ ОСЬМОЕ

Леон и Вьянко

Леон

                       С тебя сложил родитель мой оковы,

       Но сыну узы он приуготовил новы;

       Ты, сердцем будучи коварен и лукав,

       Перед отцем моим казаться можешь прав;

       Но правым никогда не будешь предо мною;

       Твою свободу чту я новою виною.

Вьянко

       Стоящий узник твой в свободе, без оков,

       Себя я оправдать перед тобой готов.

Леон

       Еще ты пленник здесь, еще, еще в неволе;

       Но дай ты клятву мне со мной сразиться в поле.

       Вот меч твой! ведай ты, доколе жив Леон,

       Княжной тебе владеть не даст спокойно он;

       Теперь я клятвою родительскою связан,

       Но бой со Вьянкой мне во брани не заказан.

Вьянко

       Могу ли на тебя я руку воружить?

       К ногам твоим сей меч приду я положить.

Леон

       Российских слабых жен презренный соблазнитель,

       Знай, я тебе за них непримиримый мститель!

       За подлую к тебе Софиину любовь

       Я б должен был теперь твою исчерпать кровь;

       Твою пронзил бы грудь за грудь ее неверну

       И выгнал бы из ней литовску душу черну;

       Но держит мой кинжал родительский приказ.

       Жду в поле я тебя, беги моих ты глаз!

       Я тамо жизнь мою или твою скончаю.

(Ушел.)

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Вьянко

(один)

       С Софией избежать твоих гонений чаю;

       Любовь служила мне успехом в сей стране,

       И счастье, может быть, поспешествует мне.

       Но чувствую у ног трепещущую землю!

       Я звуки бранных труб и топот конский внемлю.

       Здесь ужас! страхи здесь! отселе убежим.

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Вьянко и Воин литовский

Воин

       Ты, Вьянко, здесь? увы! простись с родителем своим;

       Он ранен!

Вьянко

                          Небеса! где он?

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕНАДЕСЯТЬ

Те ж и воины (несущие раненого Желковского на щитах)

Другой воин

                                                    О рок наш слезный!

       Погибли мы теперь!

Вьянко

(бросаясь к родителю)

                                          Родитель мой любезный!

       Ты весь в крови!

Гетман Желковский

(тихо)

                                     Когда мой сын освобожден,

       Так я еще живу, еще не побежден.

       За наше варварство нас небо наказало;

       И что неправы мы, пред светом доказало.

       Увы! чрез множество грядущих вижу лет,

       Я вижу, вижу я, что Польши в мире нет!

       О! как несчастны мы! несчастны и потомки!

       Угаснут их дела, которы были громки,

       Мне зрится некое с перуном божество!..

       Но будущих судеб сокрыто существо;

       Вступила в очи тьма; коль беден род Желковских!

       О сын мой! убеги скорей из стен московских;

       Советуй ты Литве, советуй Польше ты

       Оставить гордые о славе их мечты;

       Безумной вольности тщетой не ослепляться,

       Мятежною против России не являться.

       Мятеж есть язва царств, а вольность в царстве яд!

       Препроводи меня, препроводи во град.

       Пожарский учинил сию в груди мне рану,

       Не мсти ему.

Вьянко

                             Я мстить ему слезами стану!

(Ушли.)

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕНАДЕСЯТЬ

Князь Пожарский

(вбегая на театр с мечем окровавленным; с ним Минин и бояре)

       Смерть Руксалонова полякам отмщена,

       Запечатлела их падение она;

       Наш будет благ конец, когда наш благ начаток;

       Димитрий польских войск развеял в прах остаток.

(Увидев препровождаемого в пролом Желковского.)

       Как агнцы робкие, они от нас бегут;

       Но пусть скрываются, их стены не спасут;

       Коль инако нельзя нам в град войти со громом,

       Так мы войдем в Москву отверстым сим проломом.

       Сей должен день судьбу отечества решить,

       Иль славой увенчать, иль славы нас лишить.

Минин

       Но что! ты ранен, князь! ты наших войск надежда,

       Насквозь прострелена стрелой твоя одежда.

Князь Пожарский

       Когда я воинство ко брани ополчал,

       Себя от польских стрел, от ран не исключал;

       Стрела меня почтить сей славой не хотела,

       Она приближилась — и с шумом пролетела.

Минин

       Ты смерти подвергал отчаянной себя.

Князь Пожарский

       Пренебрегаю смерть, отечество любя!

Минин

       Я робкими тебя искал в полках очами,

       Увидел наконец, увидел пред мечами:

       Ты кровь сарматскую реками проливал,

       Служил как ратник сам, другим повелевал;

       Отважность стоила кончины Руксалону!

Князь Пожарский

       Всем должно жертвовать для веры и закону!

Минин

       Но должно жизнь свою начальнику блюсти,

       Дабы он войско мог в несчастии спасти.

Князь Пожарский

       Примером воинство начальник ободряет;

       Родится сто других, когда он жизнь теряет.

       На жертву дни мои России я принес,

       Продлить иль кончить век, зависит от небес.

       Отсюду мы начнем притворную осаду,