Собрание палийских джатак - [23]

Хотя поодаль и лежу,

Хоть грудь стрелою пронзена,

Ты лишь меня седлай – и в путь,

Резвей не сыщешь скакуна!

Воин помог бодхисатте подняться с земли, перевязал ему рану, вновь закрепил на нём всё снаряжение и, оседлав его, помчался в бой. Разгромив и седьмое становье, он взял в плен седьмого царя и передал его ратникам царя бенаресского, а те отвезли его в городскую темницу. Бодхисатту привели к воротам дворца, и сам царь вышел поглядеть на него. Завидев царя, Великосущный обратился к нему с такою речью; "Великий государь! Не вели казнить этих семерых царей, а заставь их присягнуть тебе на верность и отпусти с миром. Все награды, которые мы вдвоём заслужили от тебя, сполна вручи войну, ибо не подобает поступать дурно с тем, кто пленил для тебя семерых царей. Будь щедросердым, храни благочестие и правь этим царством по дхамме и справедливости". В то время, как бодхисатта говорил это царю бенарссскому, служители начали снимать с коня упряжь и военное снаряжение, и в тот же миг бодхисатта покинул этот мир.

Повелев предать тело боевого коня огню, царь Бенареса оделил храброго война великой славою, а семерых царей отправил по домам, взяв с них слово никогда более не воевать против него. Он правил царством по дхамме и справедливости и в положенный срок перешёл в иное рождение, согласно накопленным заслугам".

И Учитель, повторяя: "О братия, и в прежние времена мудрые мужественно превозмогали слабости и, даже страдая от телесных ран, не убавляли своего усердия", наставил монахов в знании Четырёх Благородных Истин. И, вняв наставлениям Учителя, бхиккху, который ранее не проявил достаточного усердия, обрёл теперь высший Плод и достиг арахатства. Заканчивая своё поучение, Учитель истолковал джатаку, так связав перерождения: "Царём в ту пору был Ананда, войном – Саршгутта, боевым же конём синдской породы – я сам".

Джатака о преданном друге

 Sutta pitaka. Khuddaka nikāya. Jātaka. Eka-Nipata. 27 Abhinha-Jataka.

Перевод Ю. Алихановой выполнен по изданию: "The Jataka", ed. by V. Fausboll, vols 1-7, London, 1877-1897.

"Ни крошки проглотить не может..." Эту историю Учитель, находясь в Джетаване, рассказал об одном мирянине, принявшем учение Будды, и об одном тхере.

Говорят, были в городе Саваттхи два друга. Один из них, удалившись в монастырь, имел обыкновение приходить за милостыней в мирской дом другого. Накормив друга и наевшись сам, мирянин шёл с ним в вихару, и там просиживали они за разговором до захода солнца. Тогда тхера провожал его до самых городских ворот и возвращался в свою обитель. Такая их дружба стала известна всей общине.

Однажды, собравшись в зале дхармы, бхикшу стали обсуждать их дружбу. В это время вошёл Учитель и спросил: "Что вы тут обсуждаете, бхикшу?" Когда ему объяснили, Учитель сказал: "Не только теперь, о бхикшу, они так привязаны друг к другу, они были друзьями и прежде". И он рассказал историю о прошлом.

Давным-давно, когда в Варанаси царствовал Брахмадатта, бодхисаттва был его советником.

В то время одна собака повадилась ходить в стойло к государственному слону и там, где кормили слона, подбирала остатки риса. Привлечённая сначала обилием корма, она постепенно подружилась со слоном. Они ели всегда вместе и не могли жить друг без друга. Собака обычно забавлялась тем, что, уцепившись за хобот слона, раскачивалась на нём в разные стороны. Но вот однажды какой-то крестьянин купил её у сторожа, смотревшего за слоном, и увёл в свою деревню.

Как только собака исчезла, государственный слон не стал больше ни есть, ни пить, ни купаться. Об этом доложили царю. Царь вызвал советника и сказал ему: "Пойди, мудрейший, узнай, почему слон так ведёт себя".

Бодхисаттва пришёл в стойло к слону и, увидев, что он так тоскует, подумал: "Это у него не телесный недуг; наверное, он был с кем-нибудь дружен, а теперь разлучён со своим другом". И он спросил у сторожа: "Скажи, любезный, был ли слон с кем-нибудь дружен?" "Да, почтенный, – сказал тот, – он очень привязался к одной собаке". "А где же она теперь?" – "Да один человек увёл её". "А знаешь ли ты, где он живёт?" – "Нет, не знаю, почтенный".

Тогда бодхисаттва пришёл к царю и сказал: "Божественный, у слона нет никакой болезни, но он был очень привязан к одной собаке. А не ест он теперь, я думаю, оттого, что лишился своего друга". И бодхисаттва произнёс следующую гатху:

Ни крошки проглотить не может,

Не пьёт воды, купаться не желает.

Собаку в стойле часто видя,

Наверно, с ней слон сдружился крепко.

Выслушав советника, царь спросил: "Что же теперь делать, мудрейший?" "Божественный, – отвечал советник, – прикажи бить в барабан и объявить: "У государственного слона один человек увёл его подружку-собаку. У кого в доме найдут её, того постигнет такое-то наказанье".

Царь так и сделал. А тот человек, услыхав царский указ, отпустил собаку. Сразу же прибежала она к слону, а слон при виде её взревел от радости, обхватил её хоботом, поднял себе на голову, потом снова спустил на землю, и только когда собака наелась, сам принялся за еду.

"Он постиг даже мысли животных", – подумал царь и воздал бодхисаттве большие почести.