– Побудешь со мной? – спросила она охрипшим голосом.
Он ответил с плутовской улыбкой:
– Конечно, ведь отпуск еще не кончился.
Это рассмешило Аннабель, хотя ее смех прозвучал немного неуверенно. По крайней мере это слегка разрядило напряженность, и они вышли из такси вполне непринужденно. Самым будничным образом забрали багаж и расплатились. Затем Аннабель пошла впереди него к своей квартире. Она торопилась, словно ей не терпелось оказаться внутри.
Надеется почувствовать себя в безопасности в своем доме, подумал Дэниел – и ошибся. Едва они вошли в гостиную и поставили чемоданы, она схватила его за руку и подняла на него глаза, в которых светились решимость и желание.
– Ты обещал мне десерт.
Тогда он понял. Понял, что ей отчаянно нужно чем-то заполнить пустоту, и он может сделать это для нее, если он тот человек, каким она его считает. Дэниела охватил ответный порыв, решимость и желание дать ей все, что ей нужно. Его переполняла дикая радость. Теперь она свободна и может идти дальше вместе с ним. И пойдет. Аннабель Паркер не станет вопить и хныкать. Она берет жизнь такой, какая она есть, и справляется с нею.
Он ухмыльнулся:
– Что-нибудь послаще… пудинг с патокой и коньячным соусом. Очень питательно.
Она приподняла бровь, подначивая его:
– Сможешь обеспечить?
В нем снова проснулся пещерный человек. Моя женщина. Он подхватил ее на руки, с наслаждением прижал к груди, мечтая захватить все ее чувства, чтобы она не могла думать ни о чем, кроме него.
– Показывай дорогу в спальню, – приказал он. – Десерт следует сервировать в удобном месте, чтобы можно было смаковать не спеша.
– Дверь справа по коридору.
Каждое свое слово она подкрепляла дразнящим поцелуем в уголок его рта. Подогреваемый таким образом, Дэниел на рекордной скорости прибыл к ее постели. Освобождение от одежд происходило без всякой изысканности. Они стягивали, сдергивали и срывали одежду друг с друга, в лихорадочной спешке добрались до обнаженной кожи, обжигающего соприкосновения горячих тел, купаясь в ощущениях, упиваясь ими, в сплетении и переплетении яростно утверждая свое право быть вместе.
В горячке безоглядной страсти она жаждала немедленного насыщения. Он ворвался в нее и почувствовал, как его приветствуют жаркие конвульсии. В пылу, не знающем преград, она подгоняла его руками и ногами, нагнетая ощущения до рвущей нервы кульминации, которую оба они уже не могли оттягивать, изойдясь в порыве высшего единения. Для Дэниела это был поток любви, связующей и объединяющей, и он отчаянно надеялся, что так же это было и для Аннабель.
Он расслабился, но, обвившись вокруг него, она перекатилась, не выпуская его из себя, и оказалась сверху.
– Не хочу, чтобы это кончилось, Дэниел, – хрипло выговорила она.
Он понял, что она имеет в виду то чувство единства. Физическое выражение этого чувства дарило блаженство, но она имела в виду нечто гораздо большее. В этот вечер завершился громадный кусок ее жизни. Если и тут все закончится ничем…
– Наше путешествие в неведомое открыло нам много такого, чего я не ожидала, – продолжала она. Ее глаза напоминали глубокие взволнованные озера. – Открылось и плохое, но лучше уж, когда знаешь, что к чему.
– Да. Лучше, когда знаешь, – согласился он, понимая, что ей сейчас нужны не красивые слова, а голая правда. Для нее настал момент принятия решений, в такие минуты честность важнее всего. – Что касается нашего путешествия, – медленно и раздельно проговорил он, – я думаю, мы могли бы всю оставшуюся жизнь делать то, что у нас так хорошо получается вместе.
– Хочешь попробовать? – Она вся напряглась, горделиво выгнув спину с независимым видом.
– Очень хочу.
– Я тоже, – сказала она с протяжным вздохом и склонилась над ним, дразня и заманивая.
Улыбаясь, он просунул руки между их телами и обхватил ее груди, лаская их в такт сладострастным движениям ее бедер.
Она бесконечно волновала его, в самом глубоком смысле: ее ум, и душа, и сердце – все было наделено прирожденным представлением о правде и мужеством смотреть этой правде в лицо, вся она была полна силы и энергии, словно внутри ее пылало яркое пламя, просвечивая ее насквозь. Другие могли бросить тень на это пламя, но погасить его было невозможно.
Он любил ее.
Он обожал ее.
Она была для него дороже всего на свете.
Когда наконец она уютно прижалась к нему и сонно прошептала: «Довольно, Дэниел», он понял по ее удовлетворенному голосу, что сумел утолить ее боль. Пока.
Завтра утром обида вернется. Он не сможет прогнать это чувство. Пройдет еще много времени, прежде чем Аннабель научится думать о сестре по-другому, не ощущая утраты.
Но она будет не одна.
Она дала ему свою руку, и завтра он наденет кольцо на средний палец этой руки. Будет считаться, что это ради Джека Митчелла – чтобы доказать ему свою версию и окончательно оставить Изабель в стороне. Но Дэниел был полон решимости довести дело до конца. Последовательность придаст их версии убедительность.
На фотографии не виден цвет камня. Он купит Аннабель кольцо с рубином, а не с изумрудом. Он попросит ее носить его кольцо в знак доверия на их совместном пути, для напоминания, что она теперь не одна.
