Соблазнить врага - [28]

Он тоже любовался ею, упиваясь отражением своей собственной страсти в женском облике, мягкие линии ее тела обещали ему нежную податливость и все же не позволяли завладеть инициативой, все ее существо вздымалось в пламенном и непреклонном желании соединиться с ним.

– Да, – сказала она, понимая, что он пытается взять себя в руки, и намеренно не давая ему восстановить самообладание. Откровенно разжигая его, она приподняла бедра и принялась щекотать чувствительную кожу у него в паху.

Дэниел обезумел. Он вошел в нее так стремительно, что его глубокий и яростный напор взорвался внутри ее с вулканической силой, словно потоки огненной лавы переполнили ее тело, вызвав ответный взрыв. Она прижалась к нему, впиваясь в него ногтями, и припала к его рту, воспламеняя в нем все новые неудержимые порывы.

Их раскаленные тела сплетались, охваченные всепожирающим пламенем взаимного обладания, рвущимся за пределы физической сферы, вознося их ввысь и низвергая в глубины таинственной области духа, отмыкая запертые двери привычной сдержанности, заставляя дарить себя, как никогда раньше, в свободном падении друг в друга, соединяясь, смешиваясь в упоительном, стихийном единении душ, взмывая и паря, изнемогая в тисках мучительного восторга, устремляясь к невыносимому, блаженному последнему слиянию, в которое они вложили всю силу своей страсти.

Это было подобно взрыву, обращенному внутрь с такой сокрушительной мощью, что они оба рухнули на постель, не в состоянии пошевелиться. Постепенно из хаоса начали проступать чувства. То, что должно было свершиться, свершилось, но в самом утолении возникло что-то совершенно новое. Неизведанное стало известным и окружало их, внушая трепет своей огромностью.

Аннабель не могла бы сказать, как долго она лежала, словно покачиваясь на волнах, в каком-то ином мире, далеком от реальности, которую она знала до этой ночи. Она робко примеривалась к открывшимся ей очертаниям возможного, не решаясь охватить их целиком.

Потом Дэниел шевельнулся, просунул руку под ее шею, притянул ее поближе к себе, так что ее голова легла к нему на плечо, и это показалось ей правильным и естественным.

Им было хорошо вместе.

Именно вместе.

Два сердца бились как одно среди живого мрака первобытного леса, тихо пульсируя в тишине ночи.

Глава двенадцатая

Лошади галопом несли их к морю по песчаному пляжу. Верховая езда ранним утром через заросли тропического леса и по берегам ручьев, прозрачных, как хрусталь, восхитительна, но требует сдержанности. Какое упоение – отпустить поводья и наслаждаться вольным ветром, мчась к тропическим водам, омывающим Майелл-Бич, один из красивейших пляжей на свете.

Аннабель ничуть не огорчило, что лошадь Дэниела пришла к воде первой. Он рассмеялся при виде ее притворно-плачущей гримасы, и она засмеялась вслед за ним, любуясь тем, как веселье озаряет его лицо, как искорки в его глазах говорят ей о том, что он счастлив разделить с ней эту минуту и вообще все минуты. Прошедшие три дня вместили целую сокровищницу таких минут.

Лошади вошли в море, вспахивая воду, и Аннабель задумалась о том, долго ли можно оставаться в раю. Ей все еще было трудно поверить, что другой человек может так точно угадывать ее мысли и настроения, как Дэниел. Иногда она позволяла себе вообразить, что ее мечта о волшебстве исполнилась.

Казалось, с того дня, как они стали любовниками, их соединили какие-то тайные узы. Но сохранится ли очарование за пределами этого заколдованного места? Вероятно, чары должны рассеяться, как только они уедут отсюда и вернутся к реальной жизни. Или они смогут забрать волшебство с собой?

Глупо терзаться подобными мыслями. Разумнее просто признать, что эти дни – вне времени, и поблагодарить судьбу за щедрый подарок. Но трудно удержаться от соблазна представить себе возможное продолжение. Чем лучше она узнавала Дэниела Вулфа, тем больше ей хотелось, чтобы он не уходил из ее жизни.

Разгоряченной после скачки Аннабель вода показалась ледяной. Это напомнило ее первое впечатление о Дэниеле: ледяное самообладание и несокрушимая властность. Теперь это ушло или, может быть, отодвинулось в сторону за ненадобностью. Она жадно разглядывала его мускулистую спину, восторгаясь его силой и тем, как он употреблял эту свою силу на радость ей.

Он обернулся в седле, вопросительно глядя на нее.

– Отстаешь, это на тебя не похоже, – поддразнил он.

Она улыбнулась:

– Мужчина, лошадь, море, небо… Я восхищаюсь этой картиной. Она такая… изначальная.

Его взгляд прошелся по ее телу. Она надела поверх купальника футболку, потому что ее светлая кожа очень легко обгорала на солнце. Намокнув от брызг, поднятых лошадьми, тонкий хлопчатобумажный трикотаж облепил все изгибы ее тела, и она мучительно остро чувствовала, как ее грудь напряглась под мокрой материей в ответ на искушающие взгляды Дэниела.

– Картина была еще восхитительнее, – протянул он, встретившись с нею взглядом, полным неприкрытого вожделения. – Если бы еще посадить тебя на мою лошадь и скакать вместе…

У нее екнуло в животе. Он способен придать сексуальный смысл чему угодно. Один взгляд – и она вся пылает. Несколько многозначительных намеков – и ее уже лихорадит. Какие бы мысли ни бродили у нее в голове, какие бы тайные желания ни возникали, Дэниел всегда угадывал и даже предвосхищал ее ожидания. От этого у нее почему-то появлялись еще более безумные мысли. Вот как сейчас…