Соблазненный змей - [19]
Данрейвен долго молчал. Наконец дар речи вернулся к нему.
— Ты говоришь по-английски? — спросил он первое, что пришло в голову.
— Ойе, ойе!
— Кто тебя научил?
— Хейкуа, моя подруга. Мы с ней читали Библию.
— Тебе удобнее говорить со мной на своем языке? Я знаю не меньше трех его диалектов.
— Предпочитаю по-английски.
— Прекрасно. Но если тебе что-нибудь будет непонятно — скажи. Я с удовольствием повторю. Кстати, это очень полезно для совершенствования языка.
— Ойе! Пусть будет по-твоему!
— Итак, ты знаешь, кто я?
— Знаю, ты великий жрец, приплывший из далекой заокеанской страны.
— Совершенно верно. Ну, а теперь: кто ты?
— Я… я… Меня зовут Лили.
— Лили? Какое прекрасное имя! Скажи, Лили, ты боишься меня?
— Нет.
— Тогда почему всегда убегаешь?
Она подняла на него свои прекрасные глаза и тихо, очень серьезно сказала:
— Ты же сам знаешь почему.
Эта откровенность и особенно тон, каким островитянка ответила ему, заставили Адама смешаться и переменить тему разговора.
— Что это за место? — спросил он.
— Ты имеешь в виду остров?
— Для начала — да.
— Это — священная земля. Когда-то давно здесь жили боги. Хейкуа называет ее Райским садом.
— Нельзя не согласиться! Во всяком случае, такой первозданной красоты я не видел нигде! Насколько я понимаю, ты оберегаешь этот храм?
— В какой-то степени…
— А мне нельзя войти?
— Только при одном условии: ты никогда и никому об этом не расскажешь.
— Хорошо.
— «Хорошо» — этого мало. Поклянись.
— Клянусь!
— Тогда…
Они вошли в храм. И снова у Адама замерло дыхание от того, что он увидел. Стены полукруглого зала были покрыты удивительными фресками, с вкрапленными в них настоящими жемчужинами. Сюжетами для одних явно послужили местные легенды. Другие посвящались житию богов. Были и вполне земные картинки, связанные с бытом туземцев. А еще — многочисленные изображения всякого рода экзотических животных, птиц и рыб.
Но больше всего Данрейвена поразила акустика. В храме, как в исполинской морской раковине, звучали эхо морского прибоя, шелест листьев, дуновение ветерка, отдаленное пение птиц. Звуки сливались, образуя сложнейшие аккорды, переходившие в завораживающую слух симфонию.
— Боже мой! — воскликнул Данрейвен. — Это же чудо!
Его слова наполнили зал. Адам поднял руки и отбил хлопками сложный пульсирующий ритм. Эхо повторило его вплоть до самых мельчайших оттенков. Он подумал, как великолепно звучал бы здесь его барабан. И какое неизгладимое впечатление произвел бы такой концерт на его коллег из Королевского географического общества! Ведь они даже не могут себе представить ничего подобного!
— Помни, никто не должен знать об этом, — снова шепнула ему таинственная незнакомка.
Он протянул руку и провел ладонью по ее густым и мягким волосам. Она с укором посмотрела на Данрейвена.
— Здесь непозволительны никакие вольности. Ибо это Храм любви.
— А что ты знаешь о любви, Лили?
— В Библии написано, что любовь — запретный плод.
Адам прыснул со смеху.
— Лили, милая! Запомни раз и навсегда: никогда не надо верить тому, что написано в книгах!
— Даже в Священном Писании?
— Тем более!
— Почему?
— Потому что выполнить все, о чем вещали пророки, просто невозможно. А потом, жизнь была бы такой скучной, если бы все следовали их заповедям!
Теперь уже рассмеялась Лилит.
— И Хейкуа говорит, что на свете нет ничего прекраснее запретной любви.
Адам хитро подмигнул ей и заговорщически шепнул:
— Хейкуа права.
— Послушай, великий жрец из заморской страны, а откуда тебе известна запретная любовь?
— Известна. А откуда — не скажу.
— Ты меня когда-нибудь посвятишь в эту тайну?
— Возможно, придет день, когда я это сделаю.
— Но не сейчас. Пока что я для тебя — запретный плод!
— Признайся, запретный плод, тебя когда-нибудь целовали?
— Нет, великий жрец, никогда.
— А тебе бы хотелось этого?
— Чего?
— Чтобы кто-нибудь тебя поцеловал.
— Кто именно?
— Тот, кто бы очень захотел это сделать?
— Ойе, великий жрец, это стало бы проявлением запретной любви?
— Вовсе не обязательно. Это может быть простым невинным поцелуем.
— Ты знаешь такого человека?
— Знаю.
— Кто же он?
— Я.
— Ты?! Ты хочешь меня поцеловать?
— Но имей в виду, Лили, что я очень давно ни с кем не целовался. Наверное, совсем забыл, как это делается.
— Даже так? Ну, тогда я с удовольствием с тобой поцелуюсь. Это даже интересно!
— Говорят, что поцелуй — искусство!
— Может быть.
Лилит было совершенно все равно, искусство поцелуй или нет. Главное, чтобы Данрейвен и впрямь после стольких лет воздержания не забыл, как это делается…
Адам нагнулся и обнял ее за плечи. Дыхание его стало прерывистым, а голос перешел на лихорадочный шепот:
— Лили, дай мне свои губы! Я хочу выпить их нектар…
Лилит подумала, что готова ему отдать куда большее. А что касается поцелуя, то не о нем ли она мечтала всю жизнь? И вот она почувствовала прикосновение теплых губ Адама к своим. Это был робкий, короткий поцелуй. Но Лилит ощутила, как закипает ее кровь. Следующий был более смелым и долгим. На третий у обоих не хватило дыхания…
— Нет, великий заморский жрец, ты не разучился целоваться! — переведя дух, сказала Лилит.
Она смотрела на него и никак не могла поверить, что это ее Данрейвен. И что они впервые поцеловались. Хотя… хотя в официальных бумагах написано, что он ее муж. Смешно, но Адам Данрейвен и не подозревает, что целовался со своей законной супругой!
«-Перестань щекотать меня! -Тогда ты должна поцеловать меня.» Этот парень таит в себе загадку. Он красив и обаятелен, любая готова упасть в его объятия. Я знаю, что должна доверять ему, но как это сделать, когда он что-то скрывает? Как мне, простой девушке, так повезло? Почему этот парень запал на меня? Что, черт возьми, происходит?
Надевать маски, играть роли и иметь амплуа приходится не только актерам. И не только в театре. И не только на сцене… «Милый, давай в наших отношениях безалаберной девочкой все-таки буду я?». Она положила трубку. Вернее, нажала на кнопку. Одним словом, прервала связь. Пока что только телефонную, но у нее были большие планы на будущее… Заплаканное личико Зи стояло перед глазами у драматурга. По крайней мере, Зи на это надеялась. Она в совершенстве владела умением стоять перед глазами у тех, кто мог ее обидеть… Никто не станет спорить о том, что две пылинки на шкафу – это одно, а две пылинки во Вселенной – это другое? Увы, в наши довольно странные времена, те, кто держится нейтрально, вызывает больше подозрений, чем те, кто ведет себя каким-нибудь странным образом.
История о том, что иногда людям нужно покидать друг друга, осознавая при этом, насколько дорог человек. Развивать себя и свою личность, чтобы быть готовым для новой решающей встречи в будущей жизни.
Гавайи… Бирюзовый океан, буйная зелень, пьянящий воздух, сказочные пейзажи… Рай земной, да и только.Однако и в земном раю можно попасть в переделку. Особенно молоденькой наследнице многомиллионного состояния. Тут и тайная магия туземных колдунов, и козни обезумевших от запаха денег людей, готовых на все, чтобы не упустить добычу.
Чтобы найти деньги для участия в Международном конкурсе молодых исполнителей, пианистке Саше Ерохиной пришлось испытать горечь унижений и разочарований, боль утраты и остроту риска. И, когда девушка почти отчаивается, фортуна все же улыбается ей: Саша едет в Японию. Ее нелегкий труд, упорство и талант будут щедро вознаграждены, а любимый человек поймет и простит…
Обаятельный и сексапильный бизнесмен Арман Гамилтон неожиданно предлагает милой и доверчивой девушке Кристине Адамс выйти за него замуж. Она не понимает, что им движет, но влюбляется в него и соглашается. Уже не за горизонтом пышная свадьба, как вдруг все меняет один-единственный звонок…
Семнадцатилетним подростком Дебора Вермонт влюбилась в своего дальнего родственника. Уверенная во взаимности их чувств, она неожиданно узнает, что он помолвлен с другой.Девушка убегает из дому и возвращается туда лишь спустя десять лет. Она считает, что к прошлому нет возврата, но в глубине души по-прежнему тоскует по своей первой любви.Что ждет ее в родовом гнезде?..
Полудетская влюбленность Дорри Пресли рухнула в один миг. Она случайно подслушала, как ее кумир, двадцатидвухлетний Данк Эшби-Кросс, жаловался собеседнику, что нескрываемой интерес к нему пятнадцатилетней девчушки ставит его в неловкое положение.Дороти и Дункану было суждено вновь встретиться лишь десять лет спустя. Догадайтесь, уважаемые читательницы: кто из них сделает первый шаг к примирению, к новым отношениям?
На званом обеде героине романа, Кристи Карлтон, приходится выслушать несправедливые обвинения от человека, с которым она едва знакома.Казалось бы, Кристи должна возненавидеть своего обидчика, но события принимают неожиданный оборот…