Соблазненный граф - [27]

И все же Роксбери хорошо видел, что всякий раз, когда он прикасался к ней, в ее глазах загорался огонек желания. Да, женщина может утверждать, что проживет одна, без мужчин, до конца своих дней, что у нее нет потребности в интимной близости, но верить ей не стоит. Люсьен намеревался доказать ей однажды, что он искусный любовник и может творить чудеса в постели.

Эти мысли раззадорили его, и он вдруг почувствовал тяжесть и боль в паху. Стиснув зубы, Люсьен вцепился в поводья.

– У тебя очаровательная дочь, – сказал он, стараясь отвлечься от грешных мыслей. – Она очень похожа на тебя.

Кэтрин засмеялась.

– Думаю, о сходстве говорить еще рано, – ответила она. Хотя взгляд Люсьена был прикован к дороге, он почувствовал, что Кэтрин смотрит на него. – Знаешь, я всегда подозревала, что ты умеешь ладить с детьми, но, признаюсь, ты превзошел все мои ожидания. Меня растрогало то, как ты держал Софию на руках, то, как ты щекотал ее животик, стараясь рассмешить. Мне кажется, ты мог бы стать для нее отличным дядей.

От похвалы Кэтрин на душе Люсьена стало тепло, хотя он надеялся стать не дядей, а отцом для маленькой Софии, женившись на ее матери. Его губы скривились в ухмылке. Он подумал о том, что с сегодняшнего дня начинает всерьез ухаживать за Кэтрин, хотя, возможно, она этого сразу не заметит. Тайное ухаживание было частью его плана, цель которого состояла в том, чтобы Кэтрин осознала, что рядом с ней находится мужчина, достойный стать ее любовником, а быть может, и мужем. Каждое его прикосновение, каждое слово, произнесенное шепотом, будет направлено на то, чтобы растопить ее сердце, разжечь в ней страсть.

Люсьен надеялся, что его план сработает.

Въехав в рощу, Люсьен остановил коляску, спрыгнул на землю, поросшую яркой весенней травой, и привязал лошадей к дереву. Затем помог Кэтрин выйти из коляски, обхватив за талию. Люсьен заметил, что на ее лице играет румянец, и осторожно коснулся кончиками пальцев щеки Кэтрин.

– Я смахнул ресничку, – солгал он. – Вот… теперь щека чистая.

Люсьен подал ей удочки из коляски, сам взял корзинку с провизией и одеяло, и они двинулись через рощу вниз к озеру. От внимания Люсьена не ускользнуло легкое замешательство Кэтрин. Он понял, что его усилия не напрасны, и поздравил себя с тем, что находится на верном пути. Едва сдержав торжествующую улыбку, он прибавил шагу.

– Где мы сядем – на солнце или в тени? – спросил он, когда они спустились к кромке воды.

Стояла прекрасная погода, было теплее, чем бывает обычно в апреле в этих местах, на голубом безоблачном небе светило яркое солнце.

– Думаю, в тени будет слишком прохладно. Мне бы хотелось расположиться на солнце. Давай расстелем одеяло вон там. – И она указала на открытый, поросший нежной травой участок берега у самой воды. – Тут рядом лежат валуны, среди которых мы можем закрепить удочки.

Люсьен не стал с ней спорить. Расстелив одеяло, он поставил на него корзинку, и Кэтрин тут же удобно уселась, поджав под себя ноги и положив рядом на траву удочки.

– Ты была на рыбалке с тех пор, как мы с тобой в последний раз здесь удили рыбу? – спросил Люсьен.

Он пытался представить, как Кэтрин жила все это время в его отсутствие.

– Ты имеешь в виду тот случай, когда я плюхнулась в воду? Знаешь, твоя сестра часто вспоминает об этом, не давая и мне забыть о моем унижении.

Вообще-то Люсьен не собирался снова напоминать Кэтрин о том давнем инциденте, чтобы не смущать ее. Впрочем, похоже, она не собиралась укорять его в этом. Кэтрин рассмеялась, и Люсьен улыбнулся в ответ.

– Надеюсь, ты не поскользнешься сегодня на мокром валуне.

– Можешь не сомневаться, не поскользнусь. А что касается твоего вопроса о рыбалке, то могу ответить: нет, с тех пор я ни разу не удила рыбу.

– Ну что ж, если помнишь, это несложно. – Люсьен достал из кармана маленькую баночку и открыл крышку. – Сначала возьмем червяка и насадим его на крючок.

Кивнув, Кэтрин быстро сняла перчатки и потянулась к баночке за червяком. Люсьен залюбовался ею. Он всегда ценил в ней основательность и деловитость – качества, которые в общем-то не свойственны женщинам. Большинство представительниц прекрасного пола не стали бы пачкать руки какими-то червяками. Кэтрин могла быть чопорной и церемонной, когда этого требовали обстоятельства, но находясь в своей стихии, она вела себя как любопытный, непосредственный ребенок. Ее не останавливало то, что она могла испортить платье, она не пугалась ползущего по руке паука. Более того, заметив насекомое, Кэтрин стремилась поближе рассмотреть его, чтобы подивиться красоте, сотворенной природой.

Люсьен уже насадил червя, но у Кэтрин это не получалось.

– Тебе помочь? – спросил Люсьен, скосив глаза на ее пальцы, в которых извивался червяк.

– Червяк упростил бы мне задачу, если бы прекратил изворачиваться, – пробормотала Кэтрин.

Люсьен подавил смех.

– Он ведет себя так, как повело бы в данных обстоятельствах любое живое существо – сопротивляется. Ты хочешь, чтобы червяк безвольно ждал, когда ты его насадишь на крючок?

Кэтрин с недовольным видом посмотрела на него:

– Ты пытаешься разжалобить меня?

Она снова предприняла попытку насадить червяка, но не смогла справиться с ним. Воспользовавшись ситуацией, Люсьен наклонился к ней и взял ее руку в свою.