Соблазн. Воронограй - [8]
Софья вздохнула с горделивой печалью, Должен бы опекать её семью великий князь литовский, да всё-таки больше надежды на Фотия: искусен в уговорах-убеждениях, в речах тих, но твёрд, в стремлениях неотступен. И ей, православной, митрополит — заступник верный. А батюшка Витовт до старости перекидчив и в мыслях, и в поступках. Это от слабости души, от тщеславия. Хоть и горд, казалось бы, но то он католиком сделается, то из выгоды опять в православие сигает, а ино снова к латинской вере перемётывается. Мечта его о королевстве не сбылась. Жалко отца по-настоящему. Труды его, конечно, сложны и опасны. Ну, она, Софья, достойная дочь, сама порадеет укрепе великого княжества Московского. Высоко её судьба вознесла, самовластье даровала лестное, и она его не уронит, не раскрошит на мелкости, во всей силе сыну отдаст, наследнику славного рода Дмитрия Донского.
…В обратный путь отправились уж на санном полозе. До Москвы оставался один день пути, когда догнали их сразу две скорбных вести. Сначала игумен монастыря, в котором остановились на ночлег, сообщил, со слов калик перехожих, что днесь в Москве почил в Боге знаменитый изограф Андрей Рублёв[24]. И в этот же день прискакал в Вязьму на взмыленном коне литовский гонец с грамотой: расставшийся с мечтой стать королём Витовт, так и не восстав от недуга, отбросил все свои земные помышления.
Софья Витовтовна велела немедленно поворачивать назад. Уверена была, что и митрополит поспешит на погребение её отца, но Фотий неожиданно отказался:
— Он скончался в иной вере, по католическому обряду его и проводят.
Софья Витовтовна ничего не ответила. Тяжким было их обоюдное молчание. Вышед из возков, стояли они на ветру близ полураздетой, поскрипывающей чёрными ветками рощи. Василий, пошмыгивая носом, топтался в грязной снеговой каше, раздавленной полозьями. Слуги и стража почтительно ждали в отдалении.
— Прости меня, Христа ради, княгиня, — молвил наконец Фотий. — Пожалей немощь мою в твоём великом горе.
В упор встретились взглядами: княгинин — гневный, прозрачный, и тихо-неуступчивый, соболезнующий — владыки.
— Благословит тебя Бог на скорбные труды твои!
Софья не подошла к руке. Отвернувшись, бесслёзно уткнулась губами в воротник шубы. Брови сошлись в горькой складке.
Василий, поспешно скинув шапку перед митрополитом, тоже полез в возок вслед за матерью.
Стражники понужнули коней. Раскидывая снежные комья, княжеский поезд тронулся.
Долго, с болью в душе глядел ему вослед владыка. Твёрдый лист в красных прожилках, оторванный ветром, слетел ему на грудь, приник плотно, будто нуждаясь в защите. Сердцем, сквозь одежду владыка, казалось, почувствовал его холод. Снял его с груди и, забыв в пальцах, шептал:
— Прейдем, как сей лист, и во прах возвратимся, — и всё не мог отвести взгляда от змеящегося на белом снегу уже далёкого княжеского поезда.
Последний раз возвращалась Софья Витовтовна на родину. Со смертью отца порывались все связи. Если только возможно порвать эти связи в душе… Невидяще следила великая княгиня, как бегут мимо белые равнины, рассечённые чёрными ранами незамерзших ручьёв, дымами невидимых деревень, уставленные стогами с перекрещенными наверху жердями, и пустота невозвратности пополнила душу. Жалко было гордого старика, вислоносого, надменного, с выпяченной губой, худенького, как мальчик, беспомощного в тяготе лет своих, никому не нужного в одиночестве смертного часа.
Теперь с её родины будут идти лишь угрозы и нестроения. Где лунный свет в озёрах детства, позеленевшая медь городских шпилей в тёплых туманах белых ночей, острые отцовские колени и хитрый прищур его глаз? «Моя умная дочь будет государыней Московской. О-о, страна богатая и страшная! Но наша дочь отважна, не так ли? Она будет править со своим юным мужем правильно и справедливо. Разве нет, родная? Что скажешь?» И молодой румянец Софьи, и жестковато-застенчивый взгляд юного русского жениха, обветренного, отважного, как настоящий мужчина и воин. О, сладкий страх первых прикосновений мужа, почтительность бояр русских в толстых шубах, первое шевеление ребёнка под сердцем… Кому, кому нужны, кроме неё, эти сокровенные воспоминания? Толстая старуха с дорожной ломотой в шее и ногах. Как провожали их со свадебного пира в опочивальню: «Бог на помощь! Время тебе, государь, идти к своему делу!» Пунцовые щёки мужа, смелая жадность его поцелуев.
Смех, смешанный с рыданием, вырвался у неё из груди.
— Матушка? — сонно откликнулся задремавший Василий.
— Ничего. Спи! — приказала сухо и холодно.
Суровая гнетущая тишина предзимья, обширность чёрно-белых пространств, стылые прикосновения ветра — какая великая предсмертная неизреченность природы… Слезящимися глазами всматривался владыка в затянутое серое небо, желая, чтоб утишилась боль в душе, но даже постоянно творимая молитва Иисусова не приносила сейчас облегчения: Софью обидел, не помог ей словом жалости и сочувствия, князю Василию подал недобрый пример равнодушия, заботы о чине, а не о человечности. И главное, знал про себя владыка: не потому не поехал хоронить Витовта, что он католик, — потому что другой не оплаканный им покойник ждал в Москве погребения, с ним проститься рвалось сердце, ему прошептать: Бог даст, свидимся скоро, Андрей… Все мы уходим отсюда с надеждой на милосердие Божие, но почему же печаль так терзает остающихся, хоть и грех это?
Действие увлекательного исторического романа «Василий, сын Дмитрия» охватывает период до и после Куликовской битвы, когда росло и крепло национальное самосознание русского народа. Все сюжетные линии романа и судьбы его персонажей сопряжены с деятельностью конкретных исторических лиц: князя Василия I, Сергия Радонежского, Андрея Рублева.
Сын и наследник Ивана I Калиты, преемник брата Симеона Гордого, отец и воспитатель будущего князя Дмитрия Донского, великий князь владимирский и московский, Иван Иванович оказался сопричастен судьбам великих своих современников. Несмотря на краткость своего правления (1353-1359) и непродолжительность жизни (1326-1359), Иван II Иванович Красный стал свидетелем и участником важнейших событий в истории России. Его правление было на редкость спокойным и мудрым, недаром летописцы назвали этого государя не только красивым, Красным, но и Кротким, Тихим, Милостивым. Издание включает краткую биографическую статью и хронологическую таблицу жизни Ивана II Ивановича.
Роман О. Гладышевой и Б. Дедюхина «Ночь» посвящен одной из наиболее трагических страниц русской истории. Ее герой — великий князь владимирский Георгий Всеволодович — был одним из тех, кто попытался сплотить русских князей в борьбе против общего врага — монголо-татар. Книга — широкомасштабное историческое полотно, правдиво и ярко рисующее картину жизни Руси XIII века, достоверно воссоздающее противоречивую политическую атмосферу той эпохи.
Многие тысячелетия служит людям лошадь — прекрасное творение природы. И сейчас, в век техники, она по-прежнему необходима человеку. Он совершенствует породы лошадей, и немалую роль в этом процессе играют конноспортивные состязания. Повесть «Слава на двоих» рассказывает о единственном в истории мирового спорта успехе Николая Насибова, который на чистокровном скакуне Анилине трижды выиграл Большой приз Европы.В романе «Тяжелый круг» основное внимание писателя сосредоточено на судьбах подростков, будущих мастеров-наездников.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Знаете ли вы, что великая Коко Шанель после войны вынуждена была 10 лет жить за границей, фактически в изгнании? Знает ли вы, что на родине ее обвиняли в «измене», «антисемитизме» и «сотрудничестве с немецкими оккупантами»? Говорят, она работала на гитлеровскую разведку как агент «Westminster» личный номер F-7124. Говорят, по заданию фюрера вела секретные переговоры с Черчиллем о сепаратном мире. Говорят, не просто дружила с Шелленбергом, а содержала после войны его семью до самой смерти лучшего разведчика III Рейха...Что во всех этих слухах правда, а что – клевета завистников и конкурентов? Неужели легендарная Коко Шанель и впрямь побывала «в постели с врагом», опустившись до «прислуживания нацистам»? Какие еще тайны скрывает ее судьба? И о чем она молчала до конца своих дней?Расследуя скандальные обвинения в адрес Великой Мадемуазель, эта книга проливает свет на самые темные, загадочные и запретные страницы ее биографии.
Выдающийся киносценарист Валентин Ежов прожил счастливую жизнь в кино, поскольку работал почти со всеми крупнейшими режиссерами страны, такими как Марк Донской, Борис Бариет, — Владимир Басов, Григорий Чухрай, Яков Сегель, Георгий Данелия, Лариса Шепитько, Андрон Михалков-Кончаловский, Витаутас Жалакявичус и другие, а также Серхио Ольхович (Мексика), Ион Попеску-Гопо (Румыния), Токио Гото (Япония). Лишь однажды у Валентина Ежова произошла осечка: когда он написал Сергею Бондарчуку для его фильма о Джоне Риде сценарий «Кровавая фиеста молодого американца», режиссер его отверг.
На необъятных просторах нашей социалистической родины — от тихоокеанских берегов до белорусских рубежей, от северных тундр до кавказских горных хребтов, в городах и селах, в кишлаках и аймаках, в аулах и на кочевых становищах, в красных чайханах и на базарах, на площадях и на полевых станах — всюду слагаются поэтические сказания и распеваются вдохновенные песни о Ленине и Сталине. Герои российских колхозных полей и казахских совхозных пастбищ, хлопководы жаркого Таджикистана и оленеводы холодного Саама, горные шорцы и степные калмыки, лезгины и чуваши, ямальские ненцы и тюрки, юраки и кабардинцы — все они поют о самом дорогом для себя: о советской власти и партии, о Ленине и Сталине, раскрепостивших их труд и открывших для них доступ к культурным и материальным ценностям.http://ruslit.traumlibrary.net.
Повесть о четырнадцатилетнем Василии Зуеве, который в середине XVIII века возглавил самостоятельный отряд, прошел по Оби через тундру к Ледовитому океану, изучил жизнь обитающих там народностей, описал эти места, исправил отдельные неточности географической карты.
«Кто любит меня, за мной!» – с этим кличем она первой бросалась в бой. За ней шли, ей верили, ее боготворили самые отчаянные рубаки, не боявшиеся ни бога, ни черта. О ее подвигах слагали легенды. Ее причислили к лику святых и величают Спасительницей Франции. Ее представляют героиней без страха и упрека…На страницах этого романа предстает совсем другая Жанна д’Арк – не обезличенная бесполая святая церковных Житий и не бронзовый памятник, не ведающий ужаса и сомнений, а живая, смертная, совсем юная девушка, которая отчаянно боялась крови и боли, но, преодолевая страх, повела в бой тысячи мужчин.