Соблазн на грани риска - [7]

Однако Ханна не начала плакать. Она вытерла ладонями глаза и обхватила себя за плечи, но от этого жеста она стала выглядеть еще более отчаявшейся. Йигер почувствовал, как что-то словно сдавило его грудь, но он понятия не имел почему. Он ведь едва знал эту женщину, ему даже была неизвестна ее фамилия.

– Я чертовски хочу поговорить об этом, – мягко сказала Ханна. – Просто поговорить мне не с кем…

Это был его последний шанс просто развернуться и уйти. Последнее, чего он хотел, – выслушивать проблемы почти незнакомого человека. Ему просто надо подойти к входной двери и уйти, прямо сейчас.

– Дай мне минуту, чтобы переодеть рубашку, и тогда ты мне все расскажешь.

* * *

Пока Йигер переодевал рубашку, Ханна села в кресло, раздумывая над тем, что же сейчас произошло. Еще пару минут назад она в последний раз проверяла, как села на клиенте новая рубашка, на миг забыв о том, что ей сегодня поведал Гас Фивер, а минуту спустя Йигер Новак предлагает ей свое плечо, чтобы поплакаться.

Не то чтобы она в самом деле собиралась плакать – Ханне вовсе не хотелось испортить рубашку Йигера, но она была ему очень признательна за предложение поговорить. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя более одинокой, чем сейчас.

Она вняла совету Гаса Фивера и действительно закрыла магазин пораньше. Они просидели в кабинете больше часа, пока он рассказывал Ханне подробности о сложившейся ситуации. И эта ситуация включала в себя самые противоречивые плохие и хорошие новости одновременно. Войдя в свою квартиру, Ханна тут же принялась прочесывать Интернет в поисках информации о своей вдруг объявившейся семье и обдумывать все то, что она узнала. Она надеялась понять, какой выбор должна сделать, но пока не преуспела в этом. Может быть, Йигер, у которого нет личного интереса в этой ситуации, сможет дать ей дельный совет?

Ханна молча наблюдала, как Йигер переодевает рубашку, стараясь не очень откровенно пялиться на мышцы его пресса. По правде говоря, в ее крошечной квартирке было не слишком много деталей, на которые стоило обратить внимание, но даже если бы Ханну окружали фрески Сикстинской капеллы, она не смогла бы оторвать взгляд от Йигера. Ханна налила себе третий бокал вина, поскольку предыдущие два совершенно не смогли успокоить ее нервы.

– Хотите вина? – спросила она, с опозданием подумав, что хозяйка из нее так себе.

– Спасибо, не откажусь.

Ханна мельком взглянула на этикетку бутылки, снова с опозданием подумав, что дешевое столовое вино – явно не то, что привык пить такой человек, как Йигер Новак. Тяжело вздохнув, она достала из шкафчика еще один бокал и наполнила его вином. К этому времени Йигер переоделся и упаковал в целлофан новую рубашку.

Йигер присел на кушетку рядом с Ханной, заняв большую ее часть. Они сидели настолько близко друг к другу, что их бедра соприкоснулись, когда она повернулась, чтобы передать ему бокал. Ханна сделала глоток вина и поморщилась: до этого мгновения она даже не подозревала, что вино настолько отвратительно на вкус.

– Ну так что стряслось? – спросил он.

Ханна сделала глубокий вдох и медленно выпустила воздух. Ее все еще слегка трясло с того момента, как Гас Фивер обрушил бомбу на ее голову. Скажите на милость, а кто бы чувствовал себя иначе от перспективы унаследовать многомиллионное состояние? Если она его унаследует, конечно…

– Вы слышали о юридической фирме «Тар-рант, Фивер и Твигг»? – спросила она.

– Конечно, фирма довольно известна, у них много денежных клиентов.

– Так вот, сегодня вечером я встречалась с одним из учредителей.

Йигер не смог скрыть своего удивления от того, что девушка вроде Ханны общается с представителями такой фирмы, хотя он очень старался. Ханна оценила его попытку быть вежливым, но это было вовсе не обязательно. Она никогда не стыдилась ни своего происхождения, ни работы, наоборот, она гордилась тем, чего смогла самостоятельно достичь.

– Я знаю, это не совсем мой социальный уровень, но это не я с ними связалась, наоборот, они меня искали.

– Для чего?

– Ну, так вышло, что я оказалась кем-то вроде нью-йоркской великой княжны Анастасии Романовой.

Йигер выглядел озадаченным, и Ханна начала свой рассказ. Не называя имен и умолчав о многих подробностях, она рассказала ему о том, что родилась в семье, которой никогда не знала, и в городе, в котором – как она думала – никогда не бывала. Ханна рассказала ему о жестокости отца и бегстве от него своей матери, рассказала о поддельных документах и новой жизни на Стейтен-Айленде. Рассказала она и о смерти мамы, и о жизни в приемной семье. А закончила свой рассказ Ханна тем, как за один сегодняшний вечер превратилась из обычной швеи в потенциальную наследницу огромного состояния.

Йигер не произнес ни слова за все время ее повествования. Когда Ханна замолчала, он окинул ее долгим изучающим взглядом и залпом выпил вино из всего бокала, а потом скривился:

– Это просто невероятно.

– Я знаю, – вздохнула она, – и тем не менее это правда.

– Нет, – он покачал головой, – я имел в виду вино. Оно просто невероятно отвратительно.

– О…

– А что касается твоего рассказа… Это не тот разговор, который следует вести за бутылкой плохого вина.