Соблазн гнева - [20]

Он отказался от снотворного, заявив, что хватит с него всякой дряни, сам заснет, никогда он не нуждался в одуряющих ум препаратах. Медсестра спорить не стала, но на всякий случай оставила таблетку на столике у кровати. Сергей Пафнутьевич просмотрел документы, принесенные днем его помощником, а потом включил телевизор. По российскому каналу шел очередной сериал со стрельбой и наездами, и господин Дикулов некоторое время насмешливо наблюдал за действиями бандитов и оперативников. В общем, все это было слегка похоже на реальность, но только слегка. В жизни не бывает так красиво и изящно. И разговаривают не так умно, в особенности братки, и убивают куда грубее и проще, и трупы зачастую выглядят так, что никакой нормальный человек подобного зрелища не выдержит. Уж кому это и знать, как не господину Дикулову…

Он этих разборок и трупов в молодости повидал достаточно.

И лишь каким-то чудом не сел на многие годы. Хотя вообще-то однажды Дикулова задержали по подозрению, но доказательств его вины не нашлось. И свидетелей тоже не было.

А если и были – то помалкивали. Кто со страху, кто за деньги.

Эх, молодость, молодость, со вздохом подумал Сергей Пафнутьевич. И на что только сдуру не кидает людей, чего только не вытворяют, не подумав!

Но с другой стороны, если бы не те давние денечки, он не стал бы владельцем целой сети магазинов, не имел бы квартир, коттеджей, машин, молодых жен…

Правда, с женами он потерпел полное фиаско. В особенности с последней. Но ведь и первая, любимая, тоже предала его – а потом умерла.

Господин Дикулов вдруг с непонятной, неожиданной для себя самого нежностью подумал о Марине. Ну да, она ему не родная, вообще, можно сказать, никто… Но Сергею Пафнутьевичу вспомнилось, как малышку привезли из лесной деревни. Как она была напугана, как растеряна… Однако характер уже и тогда у Маринки был суровый. Она изо всех сил старалась скрыть свой страх, огрызалась, бунтовала…

А кто виноват в том, что ей пришлось так трудно?

Разве он не мог забрать ее к себе раньше?

Именно – не мог. Не просто недосуг было, а опасно. «Бизнес» отнимал все силы, хотелось как можно скорее растереть в пыль конкурентов и узаконить свои капиталы, стать приличным человеком, чтобы дочка росла не в семье бандита, а в доме респектабельного предпринимателя…

Не дочка она ему.

В памяти Сергея Пафнутьевича снова всплыл тот летний солнечный день. Он был в Белоруссии, договаривался о новых поставках. И прямо в момент деловой беседы ему позвонила Марина.

– Очень тебе советую, папочка, поспешить домой, – более чем ехидным тоном произнесла она в трубку. – Лучше ближайшим самолетом. И полюбоваться своей драгоценной супругой.

– В чем дело? – сухо спросил Сергей Пафнутьевич. – Чем именно я должен любоваться?

– Ее кобелем! И тем, как они в твоей кроватке кувыркаются! – расхохоталась Марина и отключила мобильник.

Он не хотел в это верить. Не хотел – но тем не менее прервал переговоры и умчался в Петербург. Конечно, он почти не сомневался, что Марина просто решила напакостить мачехе, они ведь постоянно ругались… Да и как было вообразить такое? Чтобы его Инна, прекрасная, как небожительница, постоянно твердившая мужу, что любит его… нет, невозможно.

Да и в любом случае…

Уже сидя в самолете, он думал: если бы даже вдруг случилось невероятное, если бы жена решила ему изменить – неужели она привела бы любовника в дом, на супружеское ложе? А Марина? А прислуга?

Тут он вспомнил, что горничную рассчитали накануне, а Марина собиралась уехать куда-то за город на несколько дней. Повар же дальше кухни никогда не ходил, да и его могли отпустить по случаю отсутствия главы дома. А охранники сидели в подъезде у парадного входа. Черный же ход, через кухню, не охранялся специально, поскольку выходил в другой подъезд и пользовались им только повар и уборщица, натиравшая полы и мывшая ванные комнаты; при этом попасть из кухни в собственно квартиру можно было, лишь миновав коридор, нашпигованный видеокамерами. Изображение с этих видеокамер передавалось охране.

Проще говоря, если бы Инна захотела привести в дом мужчину, она могла открыть ему кухонную дверь, когда повар уже ушел. И показать, как увернуться от видеоглаз. Она это знала.

Но неужели она решила на целую неделю, на все время отсутствия мужа, запереться с любовником в их спальне?

Нет, нет и еще раз нет!

Но это оказалось правдой. И ужас открытия обрушился на Дикулова безумным грузом, когда он, осторожно подойдя к дверям спальни, услышал внутри смех Инны и мужской голос…

Он не помнил, как распахнул дверь. Помнил только гладкую физиономию мужика, похожего на кота, и испуганные, но тем не менее дерзкие глаза жены. Мгновенно натянув до подбородка вышитое шелковое одеяло, Инна смотрела на мужа, чуть прищурившись, и молчала. А ее любовник бормотал, заикаясь:

– Я, собственно, ничего такого… я просто… вы не подумайте… у меня и в мыслях не было…

Сергею Пафнутьевичу стало противно до тошноты. И где только Инна нашла такого идиота? У него и в мыслях не было! Лежит голый в чужой спальне…

– Пошел вон, – прохрипел Дикулов. – Быстро!

Гладкий кот спрыгнул с широченной кровати, подхватил свои одежки – и пулей вылетел из спальни, боком проскочив мимо хозяина дома. Оставалось надеяться, что он сумеет отыскать выход из квартиры и что прислуга не найдет его завтра где-нибудь в кладовке.