Собибор. Восстание в лагере смерти - [9]
Глава 4
После того как всех мастеров – ювелиров, сапожников, портных – отделили от остальных, обещали им работу, Аксель был полон бодрости.
– Вот увидишь, мы здесь нормально устроимся! – говорил он Якобу. – В любом новом месте трудно приходится лишь в первые дни. Трудно привыкнуть к новым условиям, новым порядкам. Потом ты притрешься и увидишь, что и здесь есть свои привлекательные стороны.
Правда, барак, в который их привели, в котором им предстояло жить, не выглядел привлекательно. Никаких отдельных комнат, где можно было бы жить с женами (на что надеялся Аксель) – общее помещение, где вдоль стен шли деревянные топчаны. И капо с кнутами в руках выглядели зловеще. Порадовала только ювелирная мастерская, в которой им предстояло работать. Здесь было все, что требовалось для изготовления красивых ювелирных изделий: столы с хорошим освещением, инструменты. И было очень много золота – в основном почему-то зубных протезов. Но Якоб не успел подумать, откуда они взялись.
В этот первый день новичкам объяснили устройство лагеря и его порядки. Лагерь Собибор делился на три части (их тоже называли лагерями). Самой оживленной частью Собибора был Первый лагерь, которым руководил обершарфюрер Карл Френцель. Здесь располагались мастерские – столярная, портняжная, сапожная, ювелирная. И здесь же находились бараки, в которых жили заключенные. Во Втором лагере находился только один производственный отдел, зато самый массовый – сортировка. Все, снятое с убитых людей, поступало сюда, на огромные столы в сортировочном бараке. Все эти вещи надо было разобрать – одежду отдельно, обувь отдельно; отделить взрослое от детского, мужское от женского. И, наконец, выделить из общей груды вещей то, что представляло ценность для нацистов. Это была ответственная работа! Ее выполняли в основном женщины.
Самой страшной частью Собибора был так называемый Третий лагерь. Здесь находились газовые камеры и крематорий; здесь происходило уничтожение вновь прибывших. Отсюда летел на лагерь и окрестные леса черный пепел…
На следующий день новичков с утра повели на работу. Но не успели они дойти до мастерской, как со стороны лагерного сада послышались крики, а затем и выстрелы. Колонну мастеров остановили и вернули назад в барак. А спустя час вывели на плац.
Здесь уже собрался весь лагерь – как заключенные, так и надзиратели. Здесь Аксель и Якоб и узнали о том, что случилось утром. Оказалось, что группа заключенных, работавших в саду, воспользовалась тем, что часовые сквозь листву не всегда их видели. Трое узников смогли перерезать колючую проволоку, и вся группа бросилась бежать. Правда, убежали они недалеко. Часовые с вышек открыли огонь из пулеметов. А те, кто смог убежать от пулеметов и проник за второй и третий ряды проволоки, попали на минное поле. Все они подорвались на минах.
Побег не был никак подготовлен – решение о нем возникло внезапно. Если бы заключенные готовились заранее, они бы постарались узнать о том, как лагерь охраняется. Они бы узнали, что, кроме четырех рядов колючей проволоки, кроме часовых на вышках, существует еще одна угроза – мины. Они были густо заложены между третьим и четвертым рядами проволоки. Пространство за пределами лагеря, до самого леса, тоже было заминировано, правда, не так густо. А между вторым и третьим рядами проволоки ночами ходили патрули. Опушка леса по периметру лагеря была вырублена; получилась открытая полоса шириной около ста метров. Все это пространство было пристреляно из пулеметов, которые стояли на вышках. У тех, кто бежал днем, не было никаких шансов добраться до спасительного леса. А ночью охранникам приходили на помощь прожектора.
Беглецам надо было подумать и о том, что они будут делать, если убегут за пределы лагеря. Куда идти? В деревню? Нет, надеяться на помощь местного населения не стоило – и польские, и украинские крестьяне, как правило, выдавали евреев немцам. Это была одна из причин, почему из немецких лагерей уничтожения, в которых содержались в основном евреи, за годы войны было так мало успешных побегов.
Людям, задумавшим уйти из лагеря уничтожения, нужно было составить такой план, который предусматривал бы путь до крупной лесной чащи, где можно было бы создать партизанскую базу. Или надо было добираться до какого-либо города – там польские патриоты из Армии Крайовой сотрудничали с евреями. Но не все, далеко не все. Некоторые из офицеров АК упорно отказывались хоть как-то помогать евреям, если даже те хотели сражаться с немцами. Так что правильнее было уходить на восток и пытаться добраться до Красной армии. Но она была еще далеко, очень далеко…
Нет, никаких подобных планов у двенадцати человек, бежавших в тот день из Собибора, не было. Их побег был просто актом отчаяния…
…Спустя час на плацу были выложены двенадцать трупов – все те, кто пытался совершить побег. Заместитель начальника лагеря Нойман вышел вперед и обратился к узникам:
– Убежать из нашего лагеря невозможно. Невозможно! Вас предупреждали об этом, господа евреи. Пусть каждый знает: беглецы неминуемо погибнут, а невинные поплатятся своей жизнью за их неповиновение. Так было и так будет всегда! Так что внимательно следите друг за другом и сообщайте своим еврейским капо обо всем подозрительном, господа евреи. А сейчас в наказание за попытку побега будет расстрелян каждый десятый из вас. Это обидно, но справедливо.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.