Соб@чий глюк - [67]

– То, что ты говоришь, ужасно! – расстроилась сестра. – Неужели нет ни одной хорошей новости?

– Есть, Ксения Георгиевна, есть хорошая новость! – вдруг возбудился Кум. – Вам и мне дадут высокие государственные награды. За борьбу с пандемией инфекционного киноцефалита, в простонародье величаемого собачий глюк.

– Правда? – обрадовалась сестра. – Как здорово!

– И что здорового в этой новости? – не понял я.

– А что плохого? Награда – это всегда приятно! – уверенно сказал Кум.

– Так, подожди, подожди! А мне орден? – спросил я, подозревая, что сейчас прямо на моих глазах вскроется глубокая несправедливость.

– А тебе нет, – уверенно ответил Кум. – За что тебе?

– Ты че, Кум, охренел, что ли? За что? За то, что если бы я не открыл зависимость вируса от Интернета, ты до сих пор сидел бы в сортире и подрачивал! Кто расшифровал код в вирусе, который оказался глюком?

– Артем Георгиевич, ты газеты читаешь? Телевизор смотришь? Ты же умный, серьезный человек…

– Это с каких пор я стал серьезным человеком? – крикнул я, вставая со своего места.

– А с тех пор, как тебе стал светить серьезный срок! – в ответ мне крикнул Кум, тоже вставая с места.

– Какой срок? За что? – удивилась моя сестра.

– За то, Ксения Георгиевна, что ваш братец, по существу, создал вирус, из-за которого люди попали в наркотическую биологическую зависимость от компьютеров, Интернета и прочей хренотени, да так, что страдают все государства, кроме самых недоразвитых! Всех раком поставил!

– Ты мне льстишь, Сергей Иванович! – отозвался я на такое лестное обвинение.

– Сергей Иванович, это не так! Этот вирус не был создан человеком, это результат эволюции! – заступилась за меня сестра.

– А вы объясните это политикам, и там, и здесь! Там кричат, что русские создали этот вирус, чтобы разложить их общество. И, кстати, ФБР требовало твоей выдачи для допроса и следствия, но мы, естественно, им хер показали. Однако факт остается фактом: ты в центре внимания. А наши думают, не сварганил ли ты эту заразу, чтобы дестабилизировать ситуацию здесь, дома, и вызвать вирусную революцию? И тебя хотели запереть и прощупать. А там кто его знает, может, ты бы во всем и признался. Слава богу, трезвые головы перевесили, и все поняли, что ты вирус не варганил. Так что награждать тебя нельзя по политическим соображениям.

– А как в эту схему укладывается тот факт, что я официально расшифровал и представил на конференции глючную часть вируса? Кто бы это сделал, кроме меня, так быстро? А? Сестра, скажи! Это же серьезное открытие!

– Да, Сергей Иванович, это ключевой вопрос. Было непонятно, почему вирус в организме реагирует на Интернет, а Артем это быстро расшифровал, – твердо сказала Ксения.

– Поэтому его на каторгу и не отправят, – утешил Кум.

– Плевать я хотел на каторгу! Дело принципа. Если я заслужил, то хочу орден. Сделали из меня Левшу! – продолжал я возмущаться, опять же из принципа.

– Ты не свисти, никто из тебя левшу не делал! Как был правша, так правшой и остался! А вы, Ксения Георгиевна, поймите, что если его наградить официально, то получится, что правительство поощряет создателя этой заразы, которая весь мир трясет. И это может обернуться большим международным скандалом! – прояснил ситуацию Кум.

– Скандала испугались! А где справедливость? Слушай, Кум, а может, меня американцам выдать? Они меня помучают, помучают, а потом грин-карту дадут. Раз меня здесь не ценят, то, может, за океаном оценят? – предложил я.

– За океаном тебя точно оценят. Только ты помнишь, как человек серьезный, что у них срока еще серьезнее. У нас двадцатка максимум, а там – пятьдесят лет, семьдесят, сто пятьдесят, два пожизненных – это на случай, если ты Кощей Бессмертный! – начал стращать меня Кум.

– Ты, Кум, меня не пугай! Ты на меня пистолет наставлял и знаешь, что я не пугливый! Ничего личного ни к тебе, Ксения, ни даже к тебе, Куманек, но я ухожу, и меня больше с этим собачьим глюком не беспокоить! Всем привет!

Я встал и вышел под прицелом двух двуствольных взглядов.

В метро я задумался: и чего я завелся из-за этих наград? Не знаю, просто стало обидно, что меня, как презерватив, после траха в машине выбросили в окно, а машина уехала. Вроде работали, напрягали мозги вместе, а потом – бац! Еще и срок светит! Дело не в самой награде, а в обиженном самолюбии. Это если честно говорить.

Значение ордена в мирное время для меня остается загадкой, это больше вопрос принципа. В военное время убил кого-то или спас, жизнью рисковал, храбрец-молодец – получи орден. Справедливо и ясно. Все знают, что это храбрый человек. А в мирное время? Если сделал что-то ну очень нужное и полезное, то отвалите деньжищ побольше, чтобы человек до конца дней ни в чем не нуждался. Может, для того и придумали мирные ордена, чтобы деньги сэкономить?

Электронный голос объявил, что двери закрываются, и двери действительно закрылись. Вагон метро начал стремительно набирать скорость, уходя в трубу тоннеля. В вагоне народу было не очень много, час пик прошел, цунами людей просочилась через паутину линий метрополитена и осела в офисах, магазинах, учреждениях, а постоянные ручейки, текущие по переходам, эскалаторам, вагонам, связывали весь надземный организм в одно целое, живущее этим днем.