Собаки на фронтах Великой Отечественной - [10]

— Понимаете, — волновалась Дина, торопливо прожевывая горбушку хлеба, — он гений. Станиславский считает, что актер способен выработать в себе психическую технику, а она позволяет вызывать в актере творческое самочувствие. Ну, вообще, много чего! Наши режиссеры не все считаются с открытием Константина Сергеевича. А ведь самый страшный враг прогресса — предрассудок!

С бескомпромиссностью юности девочка обсуждала театральные постановки. Лихо доставалось всем: студийцам, театру русской драмы имени Пушкина и Шевченковцам тоже.

— Динка, а ты кем, собственно говоря, намерена работать? — смеется отец. — Похоже, режиссером: «надо поставить так!» или «я, конечно, сделаю по-другому».

— Ну, разумеется, актрисой, — сердилась дочь. Она боготворила Наталью Ужвий и не пропускала ни одного спектакля с ее участием в Театре Шевченко. Девочка восхищалась Оксаной из «Гибели эскадры». Красавица Ужвий покоряла зрителей мужеством, благородством и стремлением своих героинь к высокой цели. Именно так вырастало и воспитывалось поколение тридцатых — жить и работать ради высшего смысла. Дух созидателей, а не разрушителей вел молодежь.

— Помнишь, папа, как Ужвий держит эпизод с бунтующими матросами? Помнишь?! — горячилась Дина. — Я чувствовала, какая она Оксана. Ведь слов там почти нет, а как она здорово руководит ими!

— По системе Станиславского, разумеется, — пряча улыбку, серьезно уточняет Валентина Григорьевна. — Так кем станет наша дочка, актрисой или режиссером?

— Да ну тебя, мамочка, — рассердилась Дина.

Однако в девятом классе Дина неожиданно для самой себя поставила школьный спектакль по Горькому «На дне», а через год взялась за пьесу американца Сиднея Кингсли «Люди в белых халатах». Его доктор Фергюссон оказался весьма симпатичным человеком, истинным врачом и ревнителем принципа «бедные и богатые равны для врача».

— Вполне прилично, — похвалил руководитель студии дворца пионеров Виктор Иванович Хохряков.

Высокое искусство и служебные собаки органично сочетались в жизни девочки. Она следила за всеми новинками по собачьему делу. Приобретался каждый выпуск «Собаководства». В книжном магазине просила знакомую продавщицу оставить «наденек» пособие Урбановича «Новые кадры специалистов служебного собаководства».

— Прибереги, Наталка. Расхватают, — беспокоилась Дина. — Честное слово, завтра примчусь. У Бибы получка.

И потрепала за ухом Файнгара. Пес через час заступал на дежурство, Дина забежала в магазин по пути.

— Да не журись, будет тебе книжка, — Наталка перегнулась через прилавок и прошептала. — Слушай, Динка. Правду говорят, что Биба жулика словил?

Файнгар служил в центральном универмаге, охраняя ювелирный отдел. Каждый вечер за пятнадцать минут до закрытия Дина или Валентина Григорьевна приводили собаку. «Девчата, главный охранник явился!» — кричали сотрудники товаркам из ювелирного. Когда за последним покупателем запирались двери, в секции появлялся Файнгар. Пес прохаживался вдоль прилавка, обнюхивал знакомые углы, наконец, томно вздыхал и запрыгивал… на стеклянную витрину прилавка. Когда подобный финт впервые увидел заведующий секцией, то едва не упал в обморок:

— Люди добрые, там же товара на сумасшедшие деньги! Этот громила угрохает витрину, и что мы будем иметь от золота? Лом? А камушки — сапфиры, рубины, бриллианты, наконец, — одна крошка останется. Кто все это купит, я вас спрашиваю?! А ну слазь немедленно, рыжий пират!

Пес и ухом не повел, а начальник охраны универмага пробасил:

— Стекла не подавятся — толстые. А что собачка на драгоценностях лежит — так даже лучше. Никто не посмеет даже близко подойти. Вы попробуйте сами.

Желающих «попробовать» не нашлось, и под стенания заведующего — «на вашу ответственность, товарищи» — все разошлись по домам. Файнгар возлежал на блестящем ложе царственно и невозмутимо, подобно сфинксу. Наутро все оказалось в полном порядке. Старшая продавщица Марина лишь смахнула с витрины пару рыжих волосинок. Все время, что Файнгар сторожил золото и прочие ценности, он неизменно укладывался на стеклянную поверхность. Из других секций специально приходили посмотреть на церемонию вступления на пост главного охранника.

— Ну, Динка, скажи — словил Файнгар бандюгана? — изнывала от любопытства Наталка. — Погладить-то можно? У-у, моя лапочка.

Файнгар был персоной знаменитой, ему дозволялось приходить в книжный, что категорически запрещалось остальному собачьему племени города.

— Словил, словил, — хихикнула Дина. Вот и пойми, правду говорит или шутит. — Ну, мы побежали. Не забудь — обещала!

В Карповском саду на площадке появилось объявление. Приглашали собаководов, желающих овладеть спецкурсом. В программу входили: задержание и конвоирование человека, работа по следу, служба передачи на видимые и невидимые посты и санитарная служба. Разумеется, Дина записалась.

— Чертовски интересно, — взахлеб делилась впечатлениями Дина. — Оказывается, собачий нос способен различать сотни запахов. Сейчас мы заняты выборкой человека. Сейчас покажу. Дай, папа, носовой платок.

Усадив Файнгара, приложила пропитанный табаком платок к носу недовольного пса, велела: