Собаки, которых мы спасли. Нет места лучше дома - [14]

Ничуть не меньше изматывала и вся офисная политика. С одной стороны, моей задачей вроде как было избавлять коллег от стресса; с другой, мой собственный уровень стресса при этом повышался катастрофически.

Все годы службы я считал, что наша цель — это победа над врагом, кем бы он ни был. Но здесь врага не было, по крайней мере, в обычном понимании слова. За считанные часы мне передали дела и усадили за стол. То, что мы делали в Афганистане, было для меня естественным, но в кабинете я ощущал себя, как рыба, вытащенная на берег, и начинал понимать, что чувствует Наузад — вырванный из зоны комфорта и лишенный всего, что было ему привычно и знакомо в прошлом. Наузад был привычен переносить тяготы и командовать стаей. В какой-то мере, я тоже. Мы мало чем отличались друг от друга в этом смысле. Но теперь он волшебным образом стал частью стаи, еда бралась дважды в день из ниоткуда. Я понимал, насколько все это ввергает его в растерянность. Возможно, он жил ожиданием, что прошлое вот-вот вернется.

И как бы я ни пытался сохранять терпение, бесконечно объяснять безликим офицерам на другом конце провода, почему мне нужно больше денег, чтобы отправлять ребят понырять с аквалангом, — это было настоящее испытание для нервов. Мне кажется, это испытание я проваливал раз за разом.

Сколько бы я ни приводил доказательств, что экстремальные приключения помогают исцелять травмы психики и стресс, я не получал никакого ответа. Вскоре мне стало ясно, что любой вышестоящий офицер заинтересован лишь в том, чтобы сохранять свой собственный бюджет и не раскачивать лодку. Не раз и не два мне говорили не высовываться и сидеть тихо. Один из офицеров заявил, не особенно стесняясь в выражениях, что мое жалованье недостаточно высоко, чтобы я позволял себе открывать рот.

Вскоре коллеги начали замечать, что я постоянно раздражен.

— С талибами в Афганистане было проще, — проворчал я себе под нос как-то утром, швыряя трубку на рычаг после разговора со старшим по званию, в котором он говорил, а я в основном молчал. Снисходительным тоном он меня проинформировал, что ни от каких посттравматических синдромов никто в наших войсках не страдает.

Я точно знал, что этого типа и близко не было в Гильменде. Он понятия не имел, что там происходит.

— Нервишки шалят, — окликнул меня знакомый голос из-за большого монитора на другом конце кабинета.

— Да пойми ты, Энди, я устал иметь дело с идиотами, — отозвался я, не скрывая злости.

С Энди, уоррент-офицером королевской морской пехоты, мы были знакомы, еще когда вместе служили на базе в Кенте в чине капралов. Вместе с гражданским коллегой по имени Кевин он теперь отвечал за «Спортивную ассоциацию королевской морской пехоты» и работал в том же офисе, что и я.

Энди сидел тут дольше моего, и потому здесь все было обустроено на его вкус. Самым примечательным в кабинете был громадный аквариум. Насколько я знал, это жена Энди заставила его перетащить сюда эту махину, поскольку иначе рыбы грозили заполонить весь дом.

Скажем честно, я мог ее понять. Аквариум был таким огромным, что там поместился бы даже я. Понятия не имею, где Энди держал его в доме. Но, странным образом, здесь он смотрелся неплохо.

Стайки разноцветных экзотических рыб, которых заселил туда Энди, синхронно плавали по аквариуму то в одну сторону, то в другую, как будто ими командовал старший сержант на военном смотре. Я обнаружил, что смотреть на рыбок меня успокаивает, это было прекрасное лекарство от стресса.

Хочу сказать, что я смотрел на них очень часто, в попытках понять, как же все так случилось, что я оказался погребен под горами бумаг. Я не для того шел в морпехи, чтобы оказаться на привязи у письменного стола.

И мало того, что меня раздражала офисная политика и я не получал никакой поддержки от руководства. Помимо этого, как я обнаружил, эта работа могла создать проблемы нам с Лизой.

Как-то вечером я вернулся домой с чуть более позитивным настроем, чем обычно: мы поболтали с парнями, съездившими в отпуск, который мне удалось организовать для них во Флориде. Им там понравилось.

— Посмотрел фотографии ребят со скайдайвинга, — сообщил я Лизе, заходя в дом. Она как раз пылесосила и наводила в доме порядок, поскольку сама пришла с работы за пять минут до меня.

— И как? — спросила она, не прерываясь. Одной рукой она ловко приподняла журнальный столик, другой продолжила орудовать пылесосом.

— Круто. — Я помахал руками в попытке изобразить свободное падение. — Жаль, я с ними не поехал. Там такие фотки с девочками у бассейна…

В доме внезапно наступила тишина. Гудение пылесоса прекратилось по суровому мановению пальца Лизы.

«О, черт», — подумал я.

Не выпуская пылесос из рук, Лиза с угрожающим видом повернулась ко мне.

— Да я про скайдайвинг, милая, исключительно про скайдайвинг. — Я постарался выдавить из себя максимум искренности.

Лиза продолжала всматриваться мне в душу глазами глубоко оскорбленной женщины.

— Я бы на вечеринки не ходил! — Я судорожно пытался дать задний ход, но все попытки были тщетны. Лиза по-прежнему смотрела на меня молча, и во взгляде ее читалось: «Ответ опять неверный».