Собаки, которых мы спасли. Нет места лучше дома - [12]

Честное слово, лучше бы мы к пешеходам на улице предъявляли столь же жесткие требования, как к собакам.

В частности, я понимал, почему Наузад опасается других псов. Он вырос в особых обстоятельствах и получил специфическое воспитание. И поскольку я какое-то время прожил в этой среде, мне было понятно, насколько ему теперь сложно. В прежней жизни он либо дрался с другими собаками на боях, либо воевал за еду. В любом случае все они были для него врагами. И его тактика была простая: сперва нападать, а потом уже разбираться.

Я знал, на что Наузад способен на самом деле, и верил, что он может привыкнуть к нормальной жизни. Но я не сомневался, что путь к этому будет длинным и извилистым. Всю свою взрослую жизнь этот пес провел вдали от цивилизации, он понятия не имел, что такое жить в доме, где тебя любят. Но я не сомневался, что рано или поздно мы к этому придем.

Перед нами стояла неподъемная задача: каким-то образом отменить все эти годы, заставить наших афганских собак забыть прежние привычки. Попытка приспособить их к западной жизни могла бы обернуться сущим кошмаром, но, по крайней мере, этот кошмар заставлял меня быть активным. Все остальное в нашей жизни, кажется, упиралось в бюрократию и бумажную волокиту.

Чтобы скоординировать работу по сбору денег для доставки Наузада и Тали в Великобританию, мы с Лизой год назад, сами того почти не заметив, создали благотворительный фонд «Собаки Наузада».

Все началось, пока я служил в провинции Гильменд. Моя мама устроила публикацию в местной газете, которая написала о том, какое нелегкое будущее ожидает Наузада и Тали, если им не помочь. И внезапно я начал получать письма и чеки от людей со всей страны, которые хотели помочь двум афганским бродячим псам обрести уютный, любящий дом. Джену взяла себе основательница афганского собачьего приюта, с которой Лизе повезло познакомиться по Интернету. Центр этот был создан при содействии международной благотворительной организации «Мэйхью» и решительной американки по имени Пэм в 2003 году. Джена (которая, как мы выяснили, получила кличку Мокка) теперь наслаждалась жизнью на Восточном побережье Соединенных Штатов.

Но на этом хэппи-энды и закончились. Я усадил пятерых взрослых псов в безопасное, как мне казалось, такси, в тот самый момент, когда наш отряд уже готовился к отбытию из Афганистана. Мне так никто и не объяснил, что произошло, но до места назначения из пяти псов добрались только трое. Я до сих пор не знаю, что случилось с Пулей и РПГ. Возможно, они сбежали через приоткрытую дверь, когда машина остановилась? Неизвестно. И это навсегда останется так. Я стараюсь об этом не думать. Мне слишком больно.

Но к тому времени, как я вернулся в Великобританию, поддержка для Наузада и Тали росла, как снежный ком. Чеки поступали все чаще, и суммы там были довольно внушительные. Послание, которым они сопровождались, всегда было одним и тем же: «Пожалуйста, сделайте еще что-нибудь для афганских собак».

Мы с Лизой были согласны в одном: мы хотим привнести немного добра в этот мир, и поэтому мы создали свою благотворительную организацию. Даже если бы нам удалось всего одной собаке подыскать любящий дом, для нас это было бы движением в верном направлении.

Долгосрочный и более осмысленный план включал в себя заботу о животных в Афганистане, и мы собирались начать этим заниматься, если удастся собрать достаточно денег.

Поскольку мы с Лизой оба были старшими армейскими инструкторами по физической подготовке, нечего и говорить, что мы понятия не имели, как управлять благотворительным фондом. Мы почему-то решили, что с бумажной работой справится и ребенок. Наивные! Мы также предполагали, что наша задумка никогда не разрастется по-настоящему, поскольку это мало кому будет интересно.

Как же можно было так заблуждаться?

История о том, как мы привезли наших собак в Великобританию, внезапно разлетелась по всей стране. О нас сделали сюжет на ВВС и написали в воскресном выпуске газеты «Дейли мэйл». Мы всегда знали, что англичане любят собак, но это застало нас совершенно врасплох. Мы внезапно стали единственным источником информации о бродячих псах в Афганистане и о том, какое беспросветное будущее их ждет. А для солдат, которые за время службы там успели подружиться с бродячей собакой, мы стали единственным лучиком надежды.

Подкупом и лестью мы уговорили нескольких друзей войти в наш благотворительный фонд на правах попечителей, но они тоже работали целыми днями, и нам не хотелось загружать их всей этой бесконечной бумажной волокитой. Медленно, но верно благотворительность стала отнимать у нас все свободное время.

Почта стала событием. Какое-то время я развлекался тем, что кричал «Берегись!», когда волок в дом очередной мешок благотворительных писем и выгружал их на стол перед Лизой. И чем шире разлеталась история Наузада и Тали, тем объемнее становились эти мешки.

Вскоре нам стало ясно, что никаких инструкций по тому, как вести благотворительную деятельность, не существует, так что временами нам казалось, мы идем по минному полю, состоящему их бумаг. Помимо прочего, нужно было постоянно обновлять веб-сайт, писать и отправлять благодарственные письма, вести базу данных по пожертвованиям, дела с банком и главное, планировать спасение собак, по поводу которых к нам обратились. Эта круговерть не прекращалась ни на минуту, но нам это нравилось. В нашу жизнь вошло нечто новое, и мы видели, что приносим пользу там, где большинство людей считали, что помочь нельзя ничем.