Собаки Европы - [39]
«И это всё, что ты собиралась мне рассказать?»
«Почти, — хитро прищурилась Каштанка. — Есть ещё кое-что…»
«Подожди, я выпью. Вот так. Теперь можешь рассказывать. Или вам с Козликом нужно моё родительское благословение?»
Каштанка поглядела на меня как-то странно, а потом быстро, будто боялась, что передумает, сказала:
«А ещё Козлик придумал для нас с ним особый язык».
«Что?»
«Да, он придумал для нас с ним свой язык. Там всё очень серьёзно, он прислал мне правила и словарь. Сказал, это язык нашей с ним любви. Но он надеется научить ему всех, кого мы с ним полюбим. Я уже знаю штук тридцать слов… Он заставляет меня их учить. И то, что я вам прислала, это наша с ним переписка. Он, конечно, просил меня вам не признаваться, сказал, что это должно остаться нашей тайной… Но я…»
«Билядь!» — громко сказал я. Очень громко. Весь зал аж вздрогнул. С противоположного его конца к нам направилась администратор, на ходу приделывая на лицо корректно-нудное выражение. Но маска всё время сползала. На самом деле она жаждала моего позорного изгнания из этого буржуазного райка.
«Я сама удивилась… — Каштанка с наслаждением разглядывала мою перекошенную от злости и обиды морду. — Мой друг извиняется, он сегодня впервые в Минске, а его уже дважды ограбили. Войдите, пожалуйста, в положение…»
Это она администраторше так сказала — и та, смутившись, вернулась на место.
«Предатель, — произнёс я вполголоса. — Чёртов Козлик. Вот же су-ка».
Каштанка кивнула.
«И как он назвал это своё… изобретение? — спросил я с дьявольским смехом. — Этот язык вашей большой и чистой любви?»
«А вы угадайте».
«Да ладно…»
«Форнаталь».
«Как?»
«Форнаталь. Типа язык для Натали. Для меня. Подарок от любимого. И тут я должна была бы с гордостью сказать, что я, наверное, первая женщина в мире, которой подарили целый язык. Но вот беда… Первым языком, который мне подарили, была бальбута. Я об этом помню, ОО.Так что у меня теперь два языка. Смотрите, завидуйте, у каждой женщины должна быть змея, а во рту у змеи раздвоенное жало, один конец — форнаталь, второй — бальбута… Забавно. Правда, ОО?»
«Я пойду покурю, — мне нужно было остаться наедине с собой. — Ешь свои мозги, я быстро…»
«Собираетесь ему позвонить?»
«Собираюсь его убить».
«Может, не надо? Он же просто козлик».
«Просто предатель».
Форнаталь, блин. Форнаталь! Козликанто! Вот урод. Я выкурил сигарету, вторую, третью и почувствовал, что трезвею, а внутри меня росла тошнотворная, чёрная злоба, с мохнатыми толстыми стеблями, жгучая и одуряющая злоба, почти что ненависть. Она наливалась ядом, она тащила свои тяжёлые листья через весь город, нависая над проспектом, она простиралась вплоть до северной окраины моего большого города, она закрывала своей чёрной тенью многоэтажку в тёмном микрорайоне, она знала, что ей нужно отыскать в этом лабиринте одинаковых квартир. Существо под названием «Глупый маленький козлик», мелкое, убогое создание, которое бросило мне вызов.
Форнаталь.
Вот же падла.
Я ему покажу форнаталь.
Я вернулся и попрощался с Каштанкой, которая ответила мне какой-то своей африканской поговоркой.
«Пришли мне всё, что у тебя есть, по этому форнаталю…»
«Хорошо, — с готовностью согласилась Каштанка. — Но я хотела вас попросить, чтобы вы не очень больно его убили, ОО. Просто я думаю, что…»
Но я уже не слушал, что она там щебечет. Я уже знал, что я сделаю. Я уже готовил суд. Первый судебный процесс на языке бальбута.
Каштанка пообещала ничего не рассказывать этому предателю, и я ей верил. Ну да, девка — но она не такая, как все, она умеет хранить тайны. Но о своей идее я ей решил всё-таки не рассказывать. Мало ли что ей в головку ударит. Через несколько дней она и Козлик получили от меня письмо, полностью посвящённое бальбуте, — и только в самом конце, будто невзначай, я написал, что жду их у себя второго апреля. Ровно в семь. А затем я послал имейл Буне, который получил от меня особые инструкции. Буня был приглашён в мою резиденцию на шесть вечера.
Оставалось только ждать.
Первым пришёл Козлик. Стараясь ничем себя не выдать, я изредка поглядывал на него, пытаясь найти на его бородатом, плохо прорисованном лице приметы совершённого предательства. Но он выглядел как всегда. Только прыщей стало ещё больше. В марте на мордах молодого поколения вылезают целые колонии прыщей, а нам смотри на них и терпи. Терпи и отводи глаза от этой скверны.
Я тебя самого выдавлю, как прыщ. Прыщ на красивом лице моей бальбуты. Козлик-хуёзлик, король форнаталя, влюблённый шекспирчик. Мало не покажется. Это будет твой последний вечер. Последний вечер на острове Бальбуты.
Влюблённый шекспирчик лежал на полу и читал мои книги. И только по тому, как вздрагивала его шея, по тому, как краснели щеки, было понятно, что он ждёт звонка в домофон. Никак не может дождаться, что сейчас придёт она и…
«Когда! Она!» — вспомнил я «Гостью из будущего». Фильм из того далёкого времени, когда я, лёжа на полу с приятелями, вырезал из бумаги фигурки солдат, купцов, чародеев и обнажённых женщин. И читал «Словарь юного филолога» вприкуску с халвой.
«А говорил, романтик…»
Я улыбнулся.
«Пиво?» — предложил я Козлику. У него было право на последнее желание. А он, дуралей, ни о чём не догадывался.
Новый роман Альгерда Бахаревича — история женской банды, «девок без царя в голове», которые бросили вызов патриархальному обществу. Кто они: террористки, сумасшедшие, художницы? Или просто призраки прошлого, с которыми неожиданно встречается главный герой?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Коммодору, совершившему межпланетный полёт, неймётся на Земле после возвращения. Тянет космонавта на увиденную планету.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новый роман Елены Катишонок продолжает дилогию «Жили-были старик со старухой» и «Против часовой стрелки». В том же старом городе живут потомки Ивановых. Странным образом судьбы героев пересекаются в Старом Доме из романа «Когда уходит человек», и в настоящее властно и неизбежно вклинивается прошлое. Вторая мировая война глазами девушки-остарбайтера; жестокая борьба в науке, которую помнит чудак-литературовед; старая политическая игра, приводящая человека в сумасшедший дом… «Свет в окне» – роман о любви и горечи.
Один из главных «героев» романа — время. Оно властно меняет человеческие судьбы и названия улиц, перелистывая поколения, словно страницы книги. Время своенравно распоряжается судьбой главной героини, Ирины. Родила двоих детей, но вырастила и воспитала троих. Кристально честный человек, она едва не попадает в тюрьму… Когда после войны Ирина возвращается в родной город, он предстает таким же израненным, как ее собственная жизнь. Дети взрослеют и уже не помнят того, что знает и помнит она. Или не хотят помнить? — Но это означает, что внуки никогда не узнают о прошлом: оно ускользает, не оставляя следа в реальности, однако продолжает жить в памяти, снах и разговорах с теми, которых больше нет.
Роман «Жили-были старик со старухой», по точному слову Майи Кучерской, — повествование о судьбе семьи староверов, заброшенных в начале прошлого века в Остзейский край, там осевших, переживших у синего моря войны, разорение, потери и все-таки выживших, спасенных собственной верностью самым простым, но главным ценностям. «…Эта история захватывает с первой страницы и не отпускает до конца романа. Живые, порой комичные, порой трагические типажи, „вкусный“ говор, забавные и точные „семейные словечки“, трогательная любовь и великое русское терпение — все это сразу берет за душу.
Великое счастье безвестности – такое, как у Владимира Гуркина, – выпадает редкому творцу: это когда твое собственное имя прикрыто, словно обложкой, названием твоего главного произведения. «Любовь и голуби» знают все, они давно живут отдельно от своего автора – как народная песня. А ведь у Гуркина есть еще и «Плач в пригоршню»: «шедевр русской драматургии – никаких сомнений. Куда хочешь ставь – между Островским и Грибоедовым или Сухово-Кобылиным» (Владимир Меньшов). И вообще Гуркин – «подлинное драматургическое изумление, я давно ждала такого национального, народного театра, безжалостного к истории и милосердного к героям» (Людмила Петрушевская)