Собака - [8]

ЛИПА. Переживать, психовать, нервничать — хорошо?

ВИКТОР. Нелепый вопрос, Липа! Все равно, что — хорошо ли птичкам летать, а змеям жалить. Летать хорошо, жалить плохо, но это только нам кажется, это не хорошо и не плохо, природа так устроила!

ЛИПА. Устроила — жить с болью?

ВИКТОР. И со счастьем тоже. Но после счастья часто боль. А после боли счастье. И это нормально.

ЛИПА. Мазохизм какой-то. Вас послушать — все хорошо. И жизнь хороша, и смерть хороша.

ВИКТОР. А чем вам смерть не угодила? Вы были на похоронах? (Спохватился). Простите.

ЛИПА. Ничего, я слушаю.

ВИКТОР. Заметили, как люди на похоронах бывают… Не явно, конечно, но если присмотреться… Они до странности чем-то очень довольны, они все такие важные… Почему? Ну, ясно, во-первых, потому, что умерли не они, мысль не новая, Лев Толстой еще про это писал. Но еще потому, что смерть дает им возможность почувствовать масштаб жизни. Ее значительность. И собственную значительность тоже. Люди ведь не часто чувствуют свою значительность, Липа, они относятся к себе поверхностно, мелко, они себя не уважают, не любят своих мыслей, если вообще думают, они… Понимаете, да? И вот они видят смерть, они чувствуют мощное движение судьбы, рока, а рок не только гибель и смерть, это и жизнь! Я известные и банальные вещи говорю, но все вообще на свете известно… Просто, когда ты сам поймешь, сам дойдешь до этого — будто открытие сделал, пусть даже колесо изобрел. Но сам, понимаете? … Важно еще не пропустить, разглядеть то, что неизбежно. Почувствовать. И вы что-то почувствовали, когда увидели меня с собакой. И тут же испугались. Между прочим, меня Виктор зовут. Я не говорил, чтобы еще больше не напугать. Вы Олимпиада, я Виктор, победитель, я обязан на олимпиаде победить, на вас победить, то есть вас победить, сами имена подсказывают, и вы не против этой победы, то есть втайне не против, а на самом деле… (Умолкает, всматривается). Вы где? О чем вы думаете?

                Липа встает и уходит куда-то.

ВИКТОР. Я вас обидел? Вы куда? Липа! Может, я плохо все объяснил…

                Встает и идет за нею.

                Через некоторое время Липа возвращается с подносом, на нем — ужин.

                Входит Виктор, садится к столу, ест.

                Он ест, а она смотрит.

ВИКТОР. Это какая рыба?

ЛИПА. Это сибас. Сибас в томатном соусе с мидиями.

ВИКТОР. Я не мог вернуться раньше.

ЛИПА. Я тебя не упрекаю. Нравится?

ВИКТОР. Очень. Как это делается?

ЛИПА. Очень просто. Берешь рыбину, белый перец, одну штуку, два зубчика чеснока, две столовых ложки растительного масла…

ВИКТОР. Я понял. Я правда не мог раньше…

ЛИПА. Двадцать граммов зеленого лука, тридцать граммов лука-порея, банку томатов в собственном соку, каперсы…

ВИКТОР. До сих пор не знаю, что такое каперсы. Она очень просила…

ЛИПА. Каперсы — растения семейства каперсовые, стелющийся кустарник, для гастрономии используются бутоны, имеют выраженный аромат, благодаря…

ВИКТОР. Я понял.

ЛИПА. Ну, и мидии, конечно, немного, штук восемь. Сначала на сковороде слегка обжарить лук-порей, потом добавить мелко нарезанные каперсы…

ВИКТОР. Хочешь, чтобы я вообще никуда никогда не уезжал? Это не значит, что я так и сделаю, но хотя бы пойму, чего ты хочешь.

ЛИПА. Томаты измельчить, залить маринадом, довести на сковороде до кипения, положить в соус мидии и тушить около пяти минут. На другой сковороде…

ВИКТОР. Я перестал тебя понимать, не знаю, о чем ты думаешь…

ЛИПА (с нажимом). На другой сковороде, обязательно на другой — разогреть масло и положить туда чеснок, слегка его придавить. Убрать чеснок, положить на эту сковороду рыбину, я ухожу от тебя, Виктор, залить рыбу соусом, потому что так больше не могу, и потомить пять минут, выложить на блюдо, украсить зеленью, это не обсуждается, прощай, приятного аппетита!

                С этими словами она уходит. Виктор встает, идет к собаке.

ВИКТОР. Что-то ты совсем притихла. Живая? (Трогает собаку). Что же у тебя болит? Чего ты хочешь? Где ты зарыта?

                Выходит Липа с упаковками лекарств, раскладывает их в шкафу.

ЛИПА. Не верю я в эти вещи. С первого взгляда, с первого слова! Ну, допустим, мне тоже что-то показалось, то есть этого нет, и вообще ничего не будет, но — допустим. И что? Ваша жена — ваш рок, судьба, а я что? Нет, в самом деле, что? Клуб выходного дня? Пробовала такие варианты, не моё. И никакой, кстати, драмы у меня не было. Были обычные отношения. Обычно встречались, а потом обычно расстались. Без обид. Вы говорите — трагедия. Настоящая трагедия — когда никаких трагедий. И комедий тоже нет. Ничего нет. То есть — все обычно. Так обычно, что повеситься хочется. В чем ваш рок, не поняла? Жить с одной, встречаться с другой? Этот рок — у каждого второго мужика, тоже новость.

ВИКТОР. Мой рок — любить двух женщин.

ЛИПА. Да? А сил хватит?

ВИКТОР. Хватит. Я себя недогружаю. Привык жить легко и удобно. Как и все. Трусость и лень, во всем — трусость и лень.

ЛИПА. Хорошо. Оставайтесь. До утра я дежурю, утром поедем ко мне. С мужем вас познакомлю. Это будет весело.

                Появляется Муж-Виктор.

ЛИПА. Привет. Это Виктор, а это мой муж, его тоже Виктор зовут. Такое вот совпадение. Смешно, правда?