Собака - [5]
ЛИПА. Все, все, все, я уже запуталась. А этот рок вам не подсказывает, что надо уйти?
ВИКТОР. Он подсказывает остаться. … Сережа, может, вообще ваш муж? Или жених? Или ревнивый любовник? Угадал, да? Вам бы, конечно, хотелось другого, учитывая ваши данные и запросы, но — как-то все само получилось, а теперь как-то лень выстроить все иначе. Да и Сережа не позволит так просто себя бросить. Я хорошо это представляю.
Появляется Сережа (первый).
СЕРЕЖА. Ну, че?
ЛИПА. А че?
СЕРЕЖА. Че ты хотела-то?
ЛИПА. Да ниче…
СЕРЕЖА. Нет, если че не так, ты скажи. (Берет чашку). Кофе?
ЛИПА. Все так.
СЕРЕЖА. Серьезно? (Отпивает кофе). Остыло. Все так не бывает. Че ты мне мозги-то крутишь?
ЛИПА. Я не кручу.
СЕРЕЖА. Я глухой, да? Я глухой? Я вопрос задал кому-то — я глухой?
ЛИПА. Нет.
СЕРЕЖА. Я только что слышал от тебя — типа: все так. Врать зачем? Все так не бывает. Ни у кого. Зачем врать мне, я не понимаю?
ЛИПА. Ну, хорошо, не совсем так. Просто — настроение.
СЕРЕЖА. Че настроение?
ЛИПА. Не очень.
СЕРЕЖА. Почему?
ЛИПА. Господи, ну, бывает: просто не очень хорошее настроение.
СЕРЕЖА. Просто — не бывает. Бывает — почему-то. Вот я работать не хочу, а приходится, настроение испортилась. Погода плохая. Болит чего-то. Есть причина. А без причины не бывает.
ЛИПА. Да, голова побаливает.
СЕРЕЖА. Таблетку выпей. Сама врач, мне тебя учить?
ЛИПА. Да уже почти прошло.
Сережа подходит к Липе, обнимает и валит на стол.
ЛИПА. Ты чего?
СЕРЕЖА. А че?
ЛИПА. Не здесь!
СЕРЕЖА. Да нормально, ты че? Я дверь запер.
ЛИПА. Ты мне надоел.
СЕРЕЖА. Да ладно те.
ЛИПА. Я тебя бросаю.
СЕРЕЖА. Ага, щас.
ЛИПА. Я тебя ненавижу.
СЕРЕЖА. Да ладно те.
ЛИПА. Я тебе сто раз это говорила, почему ты не веришь? Мне надоело!
СЕРЕЖА. Че-то голова тоже болит. (Сползает со стола на пол).
ЛИПА. Я тебя отравила. А что еще делать, если ты слов не понимаешь?
СЕРЕЖА. Вот дура, ё. Не могла по-человечески?
ЛИПА. Пробовала! Не получается!
СЕРЕЖА. Обязательно травить? Ё, прямо плохо мне, реально. И долго так будет?
ЛИПА. Минут пять помучаешься.
СЕРЕЖА. Не могла, чтобы сразу? Дура — она во всем дура. Учти, если выживу, я те всю голову отшибу.
ЛИПА. Не выживешь.
СЕРЕЖА. А я тя любил, между прочим. Дура.
Умирает.
ЛИПА. Вам вот что, интересно о людях так плохо думать? Почему? Сами себе лучше кажетесь?
ВИКТОР. Но ведь близко к правде, ведь да?
ЛИПА. Нет. Сережа — деликатный человек. Даже романтичный. Мы и познакомились романтично.
ВИКТОР. Расскажите.
Появляются носильщики. Они исполняют танец с тележками, на которых сумки и чемоданы, жонглируют сумками и поют.
(на мотив «Очи черные»)
Припев.
(Возможно, на мотив: «Живет моя отрада»)
Припев.
(Возможно, на мотив: «Живет моя отрада»)
Бешеный танец, чечетка. И вдруг один из носильщиков падает. Крики: «Доктора! Человеку плохо!»
Бежит Липа с чемоданчиком, склоняется над носильщиком. Появляется Сережа (второй).
ВТОРОЙ СЕРЕЖА. Отойдите все, ему воздух нужен!
Липа делает носильщику искусственное дыхание.
ЛИПА. Не могу! Сил не хватает!
ВТОРОЙ СЕРЕЖА. Сейчас!
Он встает на колени, начинает сильно и ритмично нажимать на грудную клетку носильщика, вдувает ему воздух в рот.
ВТОРОЙ СЕРЕЖА. Живи, родной! Не умирай! Живи! Пожалуйста!
И носильщик приподнимается. Слышится сирена «скорой помощи». Товарищи поднимают носильщика на руки и уносят. Второй Сережа тяжело дышит и счастливо улыбается. Липа протягивает ему бутылку.
ВТОРОЙ СЕРЕЖА. Это что?
ЛИПА. Вода.
ВТОРОЙ СЕРЕЖА. Спасибо.
Пьет воду.
ЛИПА. Ты молодец. А я хоть и училась, а… Руки слабые…
ВТОРОЙ СЕРЕЖА. Зато красивые. Извините.
ЛИПА. Да ничего.
ВТОРОЙ СЕРЕЖА. Сергей меня зовут.
ЛИПА. А я Липа. Олимпиада.
ВТОРОЙ СЕРЕЖА. Я знаю. Я к вам давление мерять приходил, не помните?
ЛИПА. Нет.
ВТОРОЙ СЕРЕЖА. Месяц назад. Я тут недавно. А вы сутки через двое работаете.
ЛИПА. Да.
ВТОРОЙ СЕРЕЖА. Я тоже. У нас дежурства совпадают.
ЛИПА. Правда?
ВТОРОЙ СЕРЕЖА. Точно говорю. Я попросил, чтобы… Чтобы совпадало.
ЛИПА. А что ж не заходите?
СЕРЕЖА. Да… Стесняюсь как-то.
Они смотрят друг на друга. Долго.
ВИКТОР. Дальше еще не придумали?
ЛИПА. Просто не собираюсь всего рассказывать.
ВИКТОР. Ясно. Мне кажется, вы рассказываете не так, как было, а — как хотелось бы.
ЛИПА. Ничего подобного. (Второму Сереже). Заходи, чаю попьем, поболтаем.
ВТОРОЙ СЕРЕЖА. Хорошо. Пойду… Дежурство… Везде глаз нужен.
Козыряет и уходит.
ЛИПА. Мы с ним вместе фильмы смотрим, книги читаем, в театр ходим. Иногда.
ВИКТОР. А почему он не спешит вас выручить? Полчаса прошло, а его нет.
ЛИПА. Мало ли. Вокзал, тут знаете всего сколько?
Здесь должна быть аннотация. Но ее не будет. Обычно аннотации пишут издательства, беззастенчиво превознося автора, или сам автор, стеснительно и косноязычно намекая на уникальность своего творения. Надоело, дорогие читатели, сами решайте, читать или нет. Без рекламы. Скажу только, что каждый может найти в этой книге что-то свое – свои истории, мысли и фантазии, свои любимые жанры плюс тот жанр, который я придумал и назвал «стослов» – потому что в тексте именно сто слов. Кто не верит, пусть посчитает слова вот здесь, их тоже сто.
Можно сказать, что «Оно» — роман о гермафродите. И вроде так и есть. Но за образом и судьбой человека с неопределенным именем Валько — метафора времени, которым мы все в какой-то степени гермафродитированы. Понятно, что не в физиологическом смысле, а более глубоком. И «Они», и «Мы», и эта книга Слаповского, тоже названная местоимением, — о нас. При этом неожиданная — как всегда. Возможно, следующей будет книга «Она» — о любви. Или «Я» — о себе. А возможно — веселое и лиричное сочинение на сюжеты из повседневной жизни, за которое привычно ухватятся киношники или телевизионщики.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Один из знаменитых людей нашего времени высокомерно ляпнул, что мы живем в эпоху «цивилизованной коррупции». Слаповский в своей повести «У нас убивают по вторникам» догадался об этом раньше – о том, что в нашей родной стране воруют, сажают и убивают не как попало, а организованно, упорядоченно, в порядке очереди. Цивилизованно. Но где смерть, там и любовь; об этом – истории, в которых автор рискнул высказаться от лица женщины.
События разворачиваются в вымышленном поселке, который поделен русско-украинской границей на востоке Украины, рядом с зоной боевых действий. Туда приезжает к своему брату странный человек Евгений, который говорит о себе в третьем лице и называет себя гением. Он одновременно и безумен, и мудр. Он растолковывает людям их мысли и поступки. Все растерялись в этом мире, все видят в себе именно то, что увидел Евгений. А он влюбляется в красавицу Светлану, у которой есть жених…Слаповский называет свой метод «ироническим романтизмом», это скорее – трагикомедия в прозе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.