Собака Метцгера - [32]

— Небось услышала про твоих биффало, — сказал Кеплер Иммельману. Между тем его рука бессознательно метнулась к правому сапогу.

Генри Мецгер свесил голову с колен Маргарет и приоткрыл глаза, продолжая мурлыкать.

— Она была привязана веревкой с двойным морским узлом, которым удерживают авианосцы в доке, — пояснил Китайчик.

Собака побрела в глубь комнаты, стуча по полу когтями, за ней тянулась толстая веревка, привязанная к ошейнику.

— Ты ее снаружи привязал? — поинтересовался Кеплер. — А если бы она сожрала почтальона или детсадовскую группу? Хоть бы узел приличный завязал.

— Не сердитесь на песика, — пропела Маргарет. — Он соскучился по Мецгеру, а тут услышал голоса…

— Смотри, Китайчик, она сжевала веревку, — обрадованно сообщил Иммельман.

— Может, ты привел с собой обезьяну, чтобы та помогла ей развязать узел? — рассердился Гордон. — Да вы что, ребята, оглохли? Она же просто-напросто выломала четырехдюймовый болт из стены. Небось приволокла за собой полстены моего гаража.

— Это полностью подтверждает мое мнение, что ни один нормальный человек не будет держать такого пса снаружи, не важно, привязанного или нет, — убежденно сказал Кеплер.

— Ни один нормальный человек вообще не будет держать такого пса, если еще один такой экземпляр существует. И уверяю вас, что держать подобную скотину можно только снаружи. Видали, сколько она жрет? Так вот, уверяю вас, что и кое-что противоположное она делает в том же объеме.

— Ужас, — согласился Иммельман.

Между тем собака подошла к Маргарет и ткнулась мордой в кота, занявшегося вылизыванием правой лапы. Левую он положил на нос собаки.

— Не волнуйся, Китайчик, если она сожрет ребенка, то заглотит также его велосипед или коляску, так что доказательств не останется, — успокоил хозяина Кеплер. — А теперь, если в комнату не войдет еще крокодил или парочка ядовитых змей, я предложил бы вернуться к делу.

Китайчик Гордон с трудом оторвал взгляд от собаки.

— Итак, телевидение и газеты считают нас террористами. Этот козел со стоянки так здорово нас описал, что непонятно, белые мы или цветные. Думаю, что он боится цветных, так что…

— Я читала, что вы — новая группировка независимых самоанцев, — поделилась эрудицией Маргарет.

— Идея! — воскликнул Иммельман. — Знаете, кем мы можем заделаться? Корейцами! Пошлем им записку о выкупе по-корейски. У меня есть подружка, которая знает этот язык и так классно пишет — похоже на о, i, l — и все сбоку, и задом наперед, и пишется снизу вверх.

— Прекрати, — безжалостно оборвал Гордон. — Зачем ввязывать твоих подружек?

— А мы дадим ей что-нибудь длинное для перевода, а потом вырежем слова, которые нам нужны…

— И получим ответ на корейском, — догадался Кеплер. — Блестяще! Но Китайчик прав, они считают, что мы террористы, твердые орешки, и прекрасно. Еще лучше, что они не знают, откуда мы. Но ежели они решат, что мы из какой-то определенной страны, то сразу же начнут думать, какими потерями это для них обернется, и, возможно, в итоге не захотят заплатить.

— Чем меньше информации мы выдадим, тем лучше, — подтвердил Гордон.

Собака меж тем отвернулась от Маргарет и подошла к Гордону, по ступенькам прошлепала веревка с болтом.

— Проклятье, — тихо сказал Китайчик.

Псина перекинула передние лапы через его колени, а задними попыталась оттолкнуться от пола.

— О Господи, — пробормотал несчастным голосом Гордон, когда собака, издав приглушенное рычание, потянулась носом к его горлу.

— Ну не прелесть? — умилилась Маргарет. — Она хочет сесть к тебе на колени, как Доктор Генри. Но она слишком большая.

— Маргарет, — тихим придушенным голосом проговорил Китайчик, — эта тварь намерена перегрызть мне глотку.

Пасть собаки была закрыта, но два жутких клыка поблескивали из-под полуопущенной черной губы.

— Чего это она? — нервозно спросил Кеплер Иммельмана. Тот рассудительно прищурился:

— Маргарет права. Она пытается приласкаться и помурлыкать.

Глава 17

Поджидая, пока телефон прозвонит в четвертый раз, Портерфилд представлял себе, как при первых звуках Элис откладывает книгу и идет из гостиной на кухню.

— Алло? — Сдержанное равнодушие делало ее голос абсолютно чужим, зато когда она узнавала, кто говорит, звук ее речи становился таким милым и ласковым…

— Здравствуй, родная.

— Бен, я как раз гадала, принять ванну или подождать немного. Я могла бы пропустить твой звонок.

— Скоро я приеду. У тебя все в порядке?

— Конечно. Ты скучаешь?

— Я всегда по тебе скучаю. Вернусь через несколько дней.

В ее голосе улавливалось что-то неординарное. Уже тридцать лет, как он звонил Элис из разных мест, порой за тысячи миль от тех городов, где якобы находился, и давно научился различать все оттенки ее интонаций. Сейчас она явно что-то утаивала.

— Ну, что ты поделываешь?

По еле слышному вздоху он почувствовал, что она решилась сказать:

— Вчера обедала у Комптонов, Полины и Чарльза.

— О, мы с ними не виделись года четыре. Почему вдруг решили возобновить знакомство?

Чарльз Комптон ушел в отставку вследствие чистки 1977 года и стал страховым агентом. Когда-то супруги Полина и Чарльз входили в небольшое число знакомых Портерфилдов. Только общаясь с парами, связанными с Компанией, можно было не испытывать неловкости по поводу того, что о делах говорить запрещено, и не соблюдать невероятную осторожность насчет дат и городов, всплывавших в светских беседах. Все четверо расслаблялись, болтая об обыденной жизни: детях, книжных новинках, лучших фильмах недели.