Батареи все еще уютно урчали, когда Перри Мейсон начал у себя в конторе разговор с Полем Дрейком:
— Поль, мне нужен рисковый парень.
— У меня их полно, — ответил Дрейк. — Что от него потребуется?
— Позвонить Тельме Бентон, представиться репортером из «Кроникл» и сказать, что главный редактор дал «добро» на выплату десяти тысяч долларов за исключительное право напечатать ее дневник в том виде, в каком она его представит.
Пусть он договорится с Тельмой Бентон о встрече там, где может посмотреть этот дневник. Она может принять его одна или с кем-то. Сомпеваюсь, чтобы она отдала дневник для прочтения, но взглянуть на него позволит.
Пусть этот парень откроет дневник на 18 октября и вырвет страницу.
— Что ты хочешь найти на этой странице? — спросил сыщик.
— Сам не знаю.
— Она поднимет крик.
— Конечно.
— Что могут сделать за это с моим человеком?
— Немного, — ответил Перри Мейсон. — Попытаются его запугать, вот, пожалуй, и все.
— Она не потребует возмещения убытков, если эта страничка появится в печати?
— Я не собираюсь отдавать ее в печать, я просто хочу дать знать Тельме Бентон, что страница у меня.
— Послушай, — сказал Дрейк, — это, конечно, не мое дело, и не мне тебя учить, как практиковать адвокату, но ты играешь с огнем, а это опасные игры. Я тебе уже говорил, говорю еще раз.
— Знаю, что играю, — мрачно заметил Перри Мейсон, — но у них нет оснований меня прищучить. Я утверждаю, что не превысил прав ни в одном своем действии. Газеты каждый божий день вытворяют вещи раза в два похуже, и им все сходит с рук.
— Ты не газета, — возразил Дрейк.
— Нет, не газета, — согласился Мейсон. — Но я адвокат, я представляю клиентку, которая имеет право на беспристрастный суд, и, видит Бог, я ей его обеспечу!
— По-твоему, вся эта бьющая на эффект театральщина и есть беспристрастный суд?
— Да. По-моему, беспристрастный суд — это выявление фактов, и я намерен их выявить.
— Все факты или только такие, какие говорят в пользу твоей клиентки?
— В конце концов, — ухмыльнулся Перри Мейсон, — я не собираюсь вести дело за окружного прокурора, если я тебя правильно понял; обвинение — это по его части.
Поль Дрейк отодвинулся вместе со стулом.
— Ты будешь нас защищать, если мы на этом засыплемся? — спросил он.
— А как же, — ответил Перри Мейсон. — Я не позволю вам ничего такого, чего не позволил бы себе.
— С тобой та беда, что ты чертовски много себе позволяешь, — заметил сыщик. — Между прочим, тебя начинают величать чародеем от права.
— В каком смысле чародеем? — спросил Мейсон.
— Считается, что ты можешь вытащить из цилиндра вердикт, как фокусник — кролика, — объяснил Дрейк. — Ты действуешь не так, как другие, делаешь ставку на эффекты и драматизм.
— Мы народ, склонный к драматизму, — изрек Перри Мейсон. — Мы не похожи на англичан. Англичанам подавай достоинство и порядок, а нам — драматизм и зрелище. Это у нас в крови. Мы настроены на быстрый бег мысли — все должно идти как в театре.
— У тебя, по крайней мере, все так и идет, — заметил Дрейк, вставая. — Нынешний трюк ты здорово придумал, ничего не скажешь. Все городские газеты пишут не об обвинении, предъявленном Бесси Форбс, но о том, как эффектно было подорвано доверие к свидетельству таксиста. Нет такой газеты, которая бы не давала понять, что показания водителя ничего не стоят с начала и до конца.
— Так оно и есть, — сказал Перри Мейсон.
— И тем не менее, — задумчиво произнес Дрейк, — мы оба прекрасно знаем, что Бесси Форбс в самом деле ездила туда в марсоновском такси. Она — та самая женщина, что побывала в доме.
— А вот это, — возразил адвокат, — останется в области предположений и догадок, если только окружной прокурор не приведет веских доказательств.
— Где он их раздобудет, когда его водителю теперь веры нет?
— Об этом, — успокоил его Перри Мейсон, — пусть сам и заботится.
— Ладно, — сказал Дрейк, — я пошел. Будут еще какие задания?
— На этот раз, — протянул Перри Мейсон, — пожалуй, все.
— Видит Бог, куда уж больше! — процедил Поль Дрейк и вышел из конторы.
Перри Мейсон откинулся во вращающемся кресле и закрыл глаза. Он замер, только кончики пальцев выбивали легкую дробь на подлокотниках. Так он и сидел, когда в замке наружной двери повернулся ключ и в контору вошел Фрэнк Эверли.
Клерк-юрист Фрэнк Эверли подбирал для Перри Мейсона текущие правовые материалы и помогал на процессах. Он был молод, энергичен, честолюбив и преисполнен безграничного энтузиазма.
— Можно поговорить с вами, шеф? — спросил он.
