Собака, которая выла - [24]

Перри Мейсон вышел через библиотеку в коридор, отметив попутно, что едва сумел протиснуться в приоткрытую дверь так, чтобы не сдвинуть труп собаки еще больше. Он прошел коридором к парадному входу и встретил полицейских, которые с топотом поднимались на веранду.

Глава IX

Яркий свет ламп безжалостно бил в лицо Перри Мейсону. Сидящий за маленьким столиком справа полицейский стенографист записывал каждое его слово.

Напротив Мейсона сидел сержант сыскной полиции Хоулком, упершись в адвоката взглядом, в котором озадаченность и смущение сочетались с безграничным раздражением. За ним в тени сидели трое полицейских из группы по расследованию убийств.

— Не вижу надобности в этом дешевом спектакле, — заметил Перри Мейсон.

— Каком спектакле? — спросил сержант Хоулком.

— С яркими лампами и прочей чушью. Мне это на нервы не действует.

Сержант Хоулком глубоко вздохнул.

— Мейсон, — произнес он, — вы что-то утаиваете об этом деле, нам нужно знать, что именно. Совершено убийство, и вас застают шныряющим у места преступления.

— Другими словами, вы думаете, что его убил я, не так ли? — парировал Мейсон.

— Мы не знаем, что думать, — раздраженно заметил Хоулком. — Зато знаем, что вы представляете клиента, который выказал явные признаки мании убийства в начальной стадии. Мы знаем, что вы с начала и до конца занимали враждебную позицию по отношению к убитому Клинтону Фоули. Мы не знаем, чем вы там занимались. Мы не знаем, как вы проникли в дом. Мы не знаем, кого именно вы пытаетесь выгородить, но выгородить кого-то вы чертовски стремитесь.

— Может, я себя самого выгораживаю, — заметил Перри Мейсон.

— Я и сам начинаю так думать, — сказал Хоулком.

— И это показывает, — сказал как отрезал Перри Мейсон, — точную цену вам как сыщику. Если б вы пошевелили мозгами, до вас бы дошло, что уже одно то, что я — адвокат, представляющий интересы противной стороны, заставило бы Клинтона Фоули тщательно следить за каждым своим словом и действием. Он бы держался со мной в высшей степени официально. Меня трудно отнести к его знакомым, кого он стал бы встречать по-приятельски в домашнем халате и наполовину выбритым.

— Кто бы там ни поработал, — заметил сержант Хоулком, — но этот человек проник в дом. Собака первая услышала незваного гостя — с этого все началось. У собаки, понятно, слух острее, чем у хозяина. Хозяин спустил пса с цепи, и вам пришлось его пристрелить в порядке самозащиты. Услыхав выстрелы, Клинтон Фоули бросился в комнату узнать, что происходит, и тут-то вы его и прикончили.

— Вас устраивает такая версия? — спросил Перри Мейсон.

— Я начинаю к ней склоняться.

— Тогда почему вы меня не арестуете?

— И арестую, видит Бог, если вы мне всего не выложите! В жизни не доводилось встречать человека, замешанного в деле об убийстве, который давал бы такие восхитительно неопределенные показания. Вы заявляете, что договорились с Фоули о встрече на половину девятого, но в доказательство ничего не приводите.

— Какие доказательства я бы мог привести?

— Кто-нибудь слышал, как вы договаривались о встрече?

— Что-то не припомню. Я не обратил на это особого внимания, когда говорил по телефону. Звонок как звонок, обычное дело.

— А такси, что вас туда доставило?

— Говорю вам, я поймал такси на улице. Марки машины не помню.

— Квитанции у вас не осталось?

— Разумеется, нет. Я не коллекционирую квитанций таксометров.

— Что вы с ней сделали? Бросили на тротуар?

— Не помню, чтобы я вообще ее брал.

— Вы не помните, в каком такси ехали? Желтом, в шашечку или с красным верхом?

— Нет, черт побери! Говорю вам, я не запомнил все эти подробности. Я не рассчитывал, что у меня начнут допытываться о каждом шаге. И вот еще что я вам скажу. Не по тому вы следу пустились. Тоже мне сыщик. Послушать, как вы восстанавливаете сцену убийства, сразу понятно, что вы не представляете, что произошло.

— Ага, — произнес сержант Хоулком вкрадчивым тоном человека, который вот-вот заставит собеседника сделать компрометирующее признание, — значит, вы-то представляете, что произошло?

— Я, — ответил Перри Мейсон, — видел в доме ровно столько, сколько и вы.

— Прекрасно, — язвительно заметил сержант Хоулком, — тогда расскажите, что произошло, будьте настолько любезны.

— Во-первых, — сказал Перри Мейсон, — когда убийца вошел в дом, пес сидел на цепи. Клинтон Фоули вышел навстречу, увидел, кто пожаловал, с минуту поговорил с этим человеком, затем вернулся в ванную и спустил пса. Тогда-то и застрелили собаку, а следом — Клинтона Фоули.

— Откуда вы все это взяли? — спросил сержант Хоулком. — Уж больно уверенно вы говорите.

— Вы случайно не заметили полотенца? — с едким сарказмом поинтересовался Перри Мейсон. — Оно торчало из-под ванны.

Поколебавшись, сержант Хоулком сказал:

— Ну и что?

— На полотенце, — продолжал Перри Мейсон, — был крем для бритья.

— Что из этого следует?

— Клинтон Фоули уронил полотенце, когда спускал собаку с цепи. Если мужчина бреется, он не мажет полотенце кремом для бритья. Крем может попасть на полотенце только в том случае, когда вытирают с лица мыльную пену. Если мужчину прерывают на середине бритья, он торопится очистить лицо от пены. Но Клинтон Фоули не стал торопиться, когда собака подняла лай или когда он услышал незваного гостя. Он вышел в соседнюю комнату посмотреть, из-за чего лает собака, и увидел того, кто пришел. Он заговорил с пришедшим и, разговаривая, вытирал лицо полотенцем. Затем произошло нечто, заставившее его вернуться в ванную и спустить пса. Тогда гость первый раз выстрелил. Вы можете все это вывести из того факта, что на полотенце оказалась пена, если, конечно, захотите употребить мозги по назначению, а не донимать меня глупыми вопросами.