Собака, которая выла - [2]

— Что ж, — произнес он, — с этим, похоже, все ясно.

— Кому бы вы хотели завещать имущество? — спросил Перри Мейсон.

— Миссис Клинтон Фоули, проживающей в доме 4889 по Милпас-драйв.

Перри Мейсон удивленно поднял брови:

— Соседке?

— Соседке, — ответил Картрайт тоном, пресекающим дальнейшие вопросы.

— Прекрасно, — заметил Перри Мейсон и добавил: — Не забывайте, Картрайт, что вы обращаетесь к адвокату, а от адвоката не должно быть секретов. Расскажите всю правду. Ваши тайны останутся строго между нами.

— Но я же, — раздраженно возразил Картрайт, — все и рассказываю, разве не так?

Взгляд и голос Перри Мейсона были одинаково невозмутимы.

— Не знаю, — произнес он. — Я сказал, что сказал. А теперь послушаем про завещание.

— Вот это и есть завещание.

— Что вы хотите сказать?

— Именно то, что сказал. Вся моя собственность отходит миссис Клинтон Фоули — целиком и полностью.

Перри Мейсон воткнул ручку в держательницу и тихо забарабанил по столешнице пальцами правой руки. Он посмотрел на Картрайта настороженно-прицельным взглядом.

— В таком случае, — изрек он, — послушаем про собаку.

— Собака воет, — сказал Картрайт.

Перри Мейсон участливо кивнул.

— В основном по ночам, — продолжал Картрайт, — но, бывает, и днем. Я от этого рехнусь, непрерывный вой действует мне на нервы. Сами знаете, если собака воет, значит, кто-то поблизости должен умереть.

— Чья собака? — спросил Мейсон.

— Соседская.

— То есть, — попробовал уточнить Перри Мейсон, — дом, где живет миссис Клинтон Фоули, находится с одной стороны от вашего, а тот, где воет собака, — с другой?

— Нет, — ответил Картрайт, — собака воет как раз в доме Клинтона Фоули.

— Понятно, — заметил Мейсон. — Может быть, Картрайт, вы все мне расскажете?

Картрайт раздавил пальцами окурок, встал, быстрым шагом прошел к окну, посмотрел на улицу невидящим взглядом, повернулся и возвратился к столу.

— Послушайте, — обратился он к адвокату, — у меня еще один вопрос по завещанию.

— Какой?

— Допустим, миссис Клинтон Фоули на самом деле никакая не миссис Клинтон Фоули.

— В каком это смысле? — осведомился Мейсон.

— Допустим, она живет с Клинтоном Фоули как жена, но замуж за него не выходила.

— Это не будет иметь значения, — медленно проговорил Мейсон, — при условии, что вы укажете ее в самом завещании как «миссис Клинтон Фоули, женщину, в настоящее время проживающую с Клинтоном Фоули в качестве жены на Милпас-драйв в доме 4889». Иными словами, завещатель вправе оставить имущество кому пожелает. Описание лица в тексте завещания важно постольку, поскольку разъясняет волю завещателя. К примеру, есть много случаев, когда люди умирали, завещав имущество своим женам, а впоследствии выяснялось, что их брак не был зарегистрирован. В других случаях имущество завещалось сыновьям, которые на самом деле оказывались вовсе не сыновьями завещателей…

— Мне вся эта чушь ни к чему, — раздраженно прервал его Артур Картрайт. — Я спрашиваю вас об одном, конкретном деле. Здесь это не будет иметь значения?

— Ровным счетом никакого, — заверил Мейсон.

— Ну а если, — сказал Картрайт, в глазах у которого вдруг появилось хитрое выражение, — существовала бы настоящая миссис Клинтон Фоули? Я вот что имею в виду — допустим, Клинтон Фоули состоит в законном браке и не разведен по закону, а я оставлю собственность миссис Клинтон Фоули?

Перри Мейсон заговорил как человек, пытающийся развеять беспочвенные опасения.

— Я же объяснил вам, — произнес он, — что воля завещателя — превыше всего. Если вы отказываете имущество женщине, которая в настоящее время проживает по указанному адресу в качестве жены Клинтона Фоули, то этого достаточно. Но правильно ли я понял: Клинтон Фоули — он жив?

— Конечно. Живет в соседнем доме.

— Понимаю, — осторожно заметил Мейсон небрежным тоном, подбираясь к тому, о чем хотел разузнать. — А мистер Клинтон Фоули — он в курсе того, что вы наморены завещать имущество его жене?

— Разумеется, нет, — взвился Картрайт. — Он ни о чем таком не догадывается, и знать ему про это не нужно, или как?

— Нет, не нужно, — согласился Мейсон. — Я просто поинтересовался, не более.

— Ну, так он про это не знает и знать не должен, — сказал Картрайт.

— Хорошо, — ответил Мейсон, — с этим все ясно. Как быть с собакой?

— С собакой нужно что-то сделать.

— Что вы желаете предпринять?

— Я хочу, чтобы Фоули арестовали.

— На каком основании?

— На таком, что он хочет свести меня с ума. Так с собаками не обращаются. Он вознамерился сжить меня со свету. Он знает, как я реагирую на собачий вой, вот и завел пса и приучил его выть. Раньше-то собака не выла, а начала выть последнюю ночь или две. Он делает это назло мне и назло жене. Жена его лежит в постели больная, а собака воет. Значит, кто-то по соседству должен умереть.

Теперь Картрайт так и сыпал словами, жестикулировал, бестолково размахивая руками; глаза его беспокойно блестели.

Мейсон поджал губы.

— Думаю, Картрайт, — медленно произнес он, — я едва ли смогу взяться за ваше дело. Именно сейчас я по горло занят. Только что вернулся из суда, где слушалось дело об убийстве, и…

— Да знаю я, знаю, — прервал его Картрайт, — вы считаете, что я спятил. Думаете, речь идет о пустяке. А я говорю вам — нет, это дело из самых крупных, которые вам доводилось вести. Я пришел к вам, потому что вы выступали на последнем процессе об убийстве. Я следил за процессом. Я ходил в суд вас послушать. Вы настоящий адвокат, вы с самого начала на голову обошли окружного прокурора, уж я-то видел.