Собака, которая любит - [5]

Теперь я держала на руках свою новую жизнь. Все свое будущее.

Порой я называю Рольфушку «сынком», и это — лишь наполовину обмолвка. И тут же испуганно вскидываю глаза на Юрку:

— Не обиделся?

— Ты что? За честь почитаю!

Черный Принц

Он приехал домой! Он приехал, маленький мой пес, мой Черный Принц, мой Солнечный Зайчик! Место для него уже приготовлено, по всем правилам, не в прихожей и не в кухне. В тихом углу нашей светлой большой комнаты, подальше от сквозняков и батарей, постелен мягкий матрасик от детской кроватки, служившей когда-то Юрке.

Я с нежностью вспоминаю сейчас Ирину (вот ей, в отместку!), стоявшую на коленях рядом с уснувшим на матрасике малышом и едва прикасаясь, чтобы не разбудить, целовавшую его в голенький животик. А знаете, ведь мы до сих пор ходим друг к другу нюхать щенков, когда рожают наши девчонки. Не удивляйтесь — собачьи дети пахнут так особенно, так сладко!

Нам повезло еще раз — детеныш довольно легко перенес смену обстановки. Теперь я профессионал, я знаю, что это — свидетельство хорошего развития щенка. Имея возможность сравнить разных щенков, своих и чужих, попавших к новым хозяевам, с теми, кто остался в родном доме, я поняла, как глубоко затрагивает эта перемена неокрепшую психику малыша. Однако Черненькому взгрустнулось всего разок, по-моему, на третий день. Сел он посреди нашего небольшого коридорчика, поднял к потолку круглую детскую мордочку и завыл натуральным волчьим воем. Я вмиг поверила в рассказы о его дядьке Рэйпе, вот таким же воем заставившем замолчать всю шумную собачью выставку. Я кинулась к малышу, обняла, прижала к себе, спасая от горючей тоски, и это было лучшее, что я могла для него сделать. Да и для себя тоже. В тяжелую минуту ему пришла на помощь его новая «мама». Да так Мамой и осталась — с того мгновения и на всю жизнь. И не только для него.

Прошло несколько дней. Мне позвонила Ирина, не оставлявшая нас своими заботами:

— Как дела, как малыш?

— Все в порядке. Только вот паразит мой ленится с ребенком гулять.

— Кто это паразит? Юрка? А я тебе что говорила? — И в смех.

А я-то и позабыла тот мимолетный разговор за несколько дней до появления в нашей жизни Рольфа.

Первое знакомство Рольфушки с кошкой состоялось через полчаса после приезда домой. Тогдашней нашей кошке было месяцев восемь-девять, точнее я сказать затрудняюсь, поскольку подобрали мы ее морозным зимним вечером на помойке, вынув из банки из-под краски, в которую она залезла почему-то без документов. Пока ребятеныш знакомился с квартирой, обнюхивался, присматривался к новому миру, Фенька была заперта в комнате сына. Потом я вынесла ее оттуда на руках, крепко зажав на всякий случай передние лапы, твердо полагаясь на собственную способность предугадать и предотвратить боевые действия с ее стороны, бдительно следя за выражением кошачьей морды. Муж поднял щенка, представил его кошке. Обнюхались. И чувствую: Феня моя полностью расслабилась, обмякла. Какое там цапнуть! При виде маленького она вся разомлела. И сделалась для него добровольной нянькой. Нынче он нянчит малышей так, как научила его Фенька. Несколько дней и ночей она отходила от воспитанника только тогда, когда он, наевшись и наигравшись, сладко засыпал. Тогда она вспрыгивала ко мне на колени и, довольная собой, заглядывала мне в глаза: дескать, правда же, я славно поработала?

Она скидывала ему со стола и с холодильника вкусненькое, она учила его всяким мелким безобразиям и проказам. Муж, например, рассказывал:

— Чувствую я, тянут с меня ночью простыню. — Лето стояло жаркое, одеялами не накрывались. — Глянул вниз, а там четыре глаза, два кошачьих и два щенячьих — и все одинаково наглые. И держат всеми зубами за край простыни.

Мы накрепко усвоили Иринин завет: ко всему, что предстоит собаке во взрослой жизни, щенка надо приучать как можно раньше. На шумный и людный Невский он вышел со мной в пятинедельном возрасте, до этого с недельку погуляв во дворе. Еще парой дней раньше он съездил с нами на машине в гости к тете Райфи. Та отнеслась к нему в целом благосклонно, только раз чуть рыкнула в воспитательных целях, когда несмышленыш полез некстати целоваться.

Щенку не было еще и двух месяцев, когда мы увезли его на дачу, которую снимали тогда в Песочном, в обильно населенном дачниками очень большом и очень старом доме. У хозяев была своя кошка, но за щенка мы не волновались, сообразив, что наша диковатая и драчливая, до сих пор не вполне одомашненная Фенька в обиду его не даст. Да мне, впрочем, почему-то казалось, что все обойдется без драк. Так оно и вышло.

За городом наш младенец просто расцвел. Впервые в жизни собака очутилась в мире, искони принадлежавшем ее предкам: в мире трав, деревьев, насекомых, птиц… В мире красок и запахов. В мире шероховатого песка и струящихся под лапками трав. Щенку ведь нужнее всего не смотреть и, тем более, не слушать. Нет, в этом возрасте они воспринимают мир в первую очередь через осязание и обоняние. Вошедшие нынче в моду, с легкой руки докторов-ветеринаров, «прогулки за пазухой» приводят к переразвитию слуха (в ущерб другим органам чувств) и, как следствие, к боязни громкого звука, которой страдает множество собак. А Рольфик гулял, сколько хотел.